Нечто вроде отчета

...Игра закончилась. Десять дней остались позади – десять дней солнца, неизменного песка под ногами, десять дней сосен, палочек, Хулиганских заклинаний, артефактов, загадок, смеха, поздних посиделок в гостиной Рейвенкло, свёрнутых пергаментов и пальцев в чернилах.

Из факультета я на Игру приехала одной из первых – кроме меня там, кажется, на тот момент были только Вольф и Элли, а чуть позже – Валери Уэстон. Первый вечер был самым сумбурным, факультет как-то не консолидировался, так что часов до трёх ночи я просидела в гостиной Хаффлпафа. Там было шумно, тепло и поили чаем.

В середине ночи приехали двое страдальцев – Гилберт Шарп и Рутвен Синистра. Было очевидно, что в такое время никто им ключей от домиков не даст, так что было абсолютно естественно, что девушка поселилась ко мне в домик.
Несколько менее естественным оказалось то, что в тот же домик на третью кровать вселился и Гилберт – я от изумления даже как-то не успела ничего возразить.
Чуть позже, общаясь с родителями по телефону, я говорила:
- Да, мамочка, всё в порядке, соседки уже приехали, - наблюдая за тем, как Шарп, пыхтя, затаскивал в домик свои чемоданы.
Так состоялась первая факультетская оргия: мы попили чаю и легли спать.

- Профессор, а зачипуйте мне большие зелёные уши!
(изумлённая пауза)
-...Несите. Зачипую.
(с) из истории создания специального рейвенкловского заклинания

На следующий день мы чиповали палочки и утверждали спеллбуки. Путём нескольких заходов я вырвала практически всё, что хотела иметь, вклбчая щиты на Максиме. Правда, как выяснилось на следующий день, мисс Паркинсон, чиповавшая нам Чары, лежала на от момент в Св. Мунго, но это были уже детали, которые все как-то предпочли не уточнять.
Вечером был Бельтайн (к слову, шёл январь месяц, но кого это волновало?) и интерактивные игры. Небо висело тёмное и звёздное, шумели сосны, и, если бы не адский холод, жизнь была бы прекрасна.

Со следующего утра у нас началась учебная страда: уроки неслись один за другим, после обеда начинались факультативы, после факультативов – домашние задания, и по ходу дела мы даже слегка заучились. Причём единства графика не было, так что народ метался от расписания к расписанию, пытаясь ничего не упустить.
Из уроков вспоминаются отдельные моменты: первое занятие у профессора Люпина, когда мы на уроке по Защите от Тёмных Сил сначала выясняли, что есть тёмные силы, а закончили открытым вопросом, что же такое есть, собственно, мы.

Урок Зелий, когда я ухитрилась путём и по сей день неочевидных для меня манипуляций сжечь котёл с закипавшим маслом. Масло было под руководством профессора Снейпа вынесено на веранду и прикрыто снейповским же думосливом, после чего я горестно стояла над останками котла, а Снейп меланхолично рассуждал, взорвётся ли котёл или нет, и если взорвётся, сгорят ли подземелья или уцелеют.
На мой вопрос, почему иногда пары масла в котле горят, а иногда нет, прфоессор кратко и суховато ответил «Магия», и дальше я уточнять не решилась.

...Помнится первый урок Чар, когда вокруг бродила Миртл, почему-то пускавшая пузыри, и носился невидимый Добби. Добби путался под ногами у декана, в какой-то момент декан начал долго на того смотреть, вчитываясь в мятую бумажку у Добби на груди, и в результате прочитал «Невидимость».
Вообще говоря, домовики на Игре занимались почти поголовно чем угодно, кроме дел полезных, за редчайшими исключениями.

Вечерами мы почти регулярно собирались в гостиной, пили чай, грелись вокруг обогревателя и слушали менестрельник под гитару в исполнении Хельга, Льюиса и Антеи. Кроме того, вышеозначенные товарищи имели в репертуаре несколько внутрифакультетских песен, до которых из посторонних людей был допущен только наш декан. Декан, кстати, отнёсся к песенкам поразительно спокойно.

Весь Хогвартс на уши подняли,
Идёт слизнюк на грифнюка...
(с) из того самого факультетского фольклора

Кроме того, Рейвенкло таки втянули в квиддичную страду. Уже три сезона наш факультет гордо отказывался от участия в этой игре, и только в этот раз наконец сдался. Из десяти человек факультета в команду попало семь, и, к моему сожалению, я в том числе. Попала я (точнее термина не подобрать) в ловцы.
Ловцом я была посредственным, чего и не отрицаю, и точно знаю, что на следующий год в команду меня затащат только под Империусом Ультима.
Тем не менее, команда у нас сложилась вполне неплохая – особенно стоит отметить Вольфа Айзенгара, забивавшего голы, и вратаря Хельга Хансена, который до игры клялся, что в жизни не стоял в воротах, но тем не менее играл так хорошо, что стал подумывать о регулярных тренировках и вступлении в Лигу.
Кроме того, я помню, как после первой игры со слизеринцами те расказывали нам о ком-то «маленьком и в чёрном», который гвоздил их бладжерами. «Маленьким и в чёрном» оказался Льюис Девлин, который утверждал, что ракетки в руках не держал сроду, тем более ракетки с бладжером.

На третий день квиддича Рейвенкло оказался втянутым в длинную всефакультетскую интригу, подробностей которой я здесь расказывать не стану, так как степень информированности о ней у всех была разная.
Очень позабавил момент, когда к нам в гостиную пришёл Теодор Нотт, капитан слизеринцев, и, обаятельно поводя курносым носом, начал очень убедительно нам рассказывать о готовности Слизерина помочь нашему факультету, протянуть ему руку помомщи, о необходимости консолидации всех факультетов вообще и о слизеринской жертвенности в частности. Где-то на этом месте лично я уже неудержимо улыбалась, потому что звучало всё это потрясающе комично.
Когда стало ясно, что Рейвенкло не толкьо потрясающе упрям, но ещё и желает благородно погибнуть на поле, Нотт наконец сменил тактику и предупредил нас о... хм... силовых методах воздействия, ухитрясь как-то не по-слизерински опрометчиво сделать это в чужой гостиной при четырёх свидетелях. Рейвенкло пожал плечами и указал Нотту на дверь.

На поле танки грохотали,
Шёл Рейвенкло в последний бой...
(с) из нечаянно певшегося накануне того самого матча

Последний матч по квиддичу был у нас с Хаффлпафом, и нам заранее сочувствовали все, кто уже был им раскатан по полю. Надо сказать, что проиграли мы вполне достойно, насколько это было возможно при таком сильном противнике. Как сейчас помню – стою я перед воротами, в отсутствие снтича пытаясь помочь хотя бы так, и вижу, как на меня несётся Захария Смит с квоффлом в руках... Ужас. )

- Рейвенкло, мы там мир спасаем, а вы, а вы... сдаёте экзамены!!
(с) кажется, Симус Финниган. Из гениального

К слову о спасении мира, прошло оно как-то очень тихо и незаметно для нас. Проблема была в том, что пятому курсу Максиму, по сути, не давали, Патронуса народ поулчал долго и больно, Инсендио тоже имели не все, а заботились о нас замечательно, так что каждую ночь, когда начинались всякие интересные события, нас регулярно загоняли в гостиную и никуда не пускали.
Да, честно говоря, мы и не особо рвались – просто потому, что полечь трупами, не принеся никакой реальной пользы, желания как-то не возникало.
Например, ту ночь, в которую в Хогвартс приползал Василиск (и чей ржач некоторые очевиды слышали под окнами), мы убили на то, чтобы подготовиться к СОВам.
С другой стороны, мир спасал Гриффиндор. Как рассказывали, информации у них было выше крыши. Но вот делиться ей с кем-либо они не желали, так что всё выплеснулось буквально за двадцать минут до Армагеддона.
Кстати говоря, Армагеддон мы ждали в пять утра, так что около двух ночи разошлись по комнатам с тем, чтобы проснуться через три часа и наконец-то ничего не пропустить.
Лично я проснулась в семь, высунулась на девственно пустынную улицу, где светило солнце и пели птицы, поморгала, поняла, что если мир и погиб, то мы этого не заметили, и рухнула спать дальше. Как выяснилось плзже, у остальных было примерно так же, а Армагеддноа мы вообще ждали зря.

...А ещё я помню, как стояла на веранде нашего домика – и держала в руках коротенькую записку, переданную отлично мне знакомой совой, и понимала, что только что где-то очень далеко, вне моей досягаемости, уходит из этого мира близкий мне человек. Я не знала этого раньше, но я знаю это теперь, и я запомню это: терять Учителя – тяжело. В тот момент я поняла – что-то ушло. Что-то – а конкретно для меня исчезло некое подобие тыла, и стоять теперь было необходимо уже только на своих ногах.
Профессор Олливандер, думаю, не я одна помню то, что Вы ушли не просто так, унеся с собой... впрочем, это уже не так важно. Я просто помню.

Так или иначе, мир был спасён, как, в общем-то, того все подспудно и ожидали, а Гарри Поттер отдал свою исключительность за жизни нескольких людей и, кстати, закончил школу.

А потом был Выпускной бал, шуршание платья, холодок по коже от вечернего студёного воздуха, танцы – всё же танцклассы на каникулах были не зря, шутки и смешки, последняя игра со снитчем, когда мы с Пенелопой, ловцом Хаффлпафа, стояли рядом, и вальсы, и свечи, мерцавшие в полумраке.

И мы вас проводим до самых дверей,
До странных дверей неизвестной квартиры,
И вы вдруг поймёте, что будет за ней –
Вампиры.
(с) Джем

А потом мы сидели в гостиной последний раз, и слушали рассказ м-ра Голдстейна о предполагаемом в следующем году спецкурсе по Вампиризму.
А потом было очень холодное утро, пересвистывались первые птицы в верхушках деревьев, голубело небо, а мы пускали последние звёзды вверх, перешучивались и дрожали от холода, и помниали, что всё заканчивается.
Прикосновение тёплых губ к губам – кто сказал, что у вампиров холодная кровь? – смешок – и щелчок закрывающейся двери, оставляющей меня в темноте и тишине спящей комнты, где уже давно спит соседка.

Всё закончилось... а назавтра мы с Хельгом уезжали, и я выстукивала это чудо в окно, потому что стука в дверь Хансен упорно не слышал.
Последние фотографии на фоне сакраментальной надписи «Профессор Флитвик – лучший декан», последняя дружеская дуэль на палочках, последнее прощание, шум колёс по песку, и лица, остающиеся позади.

Игра окончилась, и окончилась сказка. Я дома, где мне рады, и могу наконец нормально принять душ и даже выйти в Сеть, и спешно снимаю с одежды оставшиеся булавки, потому что многое я могу объяснить маме, но не это.

..А осталось, в сущности, только одно – память, а ещё – благодарность за то, что эти десять дней всё-таки были. Я не жалею ни о чём.

Спасибо всем, кто делал эту Игру.


Элеонора Кенделл.







В начало страницы