Весенняя сессия Хогвартс

Если ты живешь по высшим законам своей души, результат игры не имеет значения. Чем бы она ни закончилась, она закончится правильно.

Как, наверное, многим известно, 29 апреля – 9 мая я принял участие в весенней сессии Хогвартса, которая состоялась в этот раз на базе «Лобмбарелево» под Санкт-Петербургом (станция «54 км» от Финляндского вокзала).

Игра началась для меня еще в вагоне поезда, в котором я трясся навстречу новым приключениям. Перелистывая разрозненные листки с конспектами будущих лекций по ЗОТС, пытался представить, что и, самое главное, кто меня ожидает. Студенты были разными, студенты были новыми. Угадать на вкус каждого, особенно каждого искушенного, наверное, было невозможно. Поэтому я оставил в обязательной лекции только общие принципы «математики зла», оставив несколько психологических тренингов для увлекшихся. Мои ожидания в полной мере оправдали учащиеся родного Хаффлпаффа, прошедшие тренинги на доверие, безвыходные ситуации, опасности, а также некоторые упражнения веревочного курса.

Утром 1 мая …старый 256-летний старик Аберфорс Дамблдор вышел из вагона на вокзал, и подслеповато щурясь, стал искать встречающих… Встречающим был Илья _autre Виделись мы с Ильей впервые, так что было о чем поговорить. Меня, однако, напрягало время и временное отсутствие билетов, а Илье не давали спокойно говорить грядущие экзамены. Питер для меня начался с вопроса: «Ну и где здесь выход?» и ответа Ильи: «Естественно, там, где написано «Выхода нет». Поглазев на чудо-табличку, отправились платить за телефон. Проведя меня по тогда еще незнакомым путям питерского метро, Илья ушел готовиться дальше, а я на Финляндском вокзале стал ждать… Хогвартс-экспресса на платформе 9 и 3/4. Хогвартс подтвердил свою репутацию ненаходимого для магглов места. Будучи все-таки сквибом, я несколько раз ошибался на нужной станции, прежде чем попал в нужное место с помощью mur_r_aika. Далее полдня ушло на знакомство собственно с полигоном и педсоставом Хогвартса. Представляться пришлось многим заново. Расселили меня в одном домике с Ремом Люпином, который также преподавал ЗОТС. Это оказало решающее влияние на весь процесс игры для меня, поскольку с Люпином мы могли, таким образом, строить козни и плести интриги, не изыскивая предлога. Многие из них были воплощены, некоторые разрушены, а некоторые были, как озимые, посеяны до лучших времен и, вероятно, должны дать всходы на осенней сессии.

Пока я знакомился с полигоном, уже успел позаседать суд Визенгамота (по причине слабой включенности в игру не совсем понял, о чем шла речь) и состоялось открытие мемориальной доски Аластору Грюму и… моему брату, Альбусу Дамблдору. Воспоминания о брате привели меня к Северусу Снейпу. Выяснение отношений плавно перешло в подготовку встречи Ордена Феникса, который этим же вечером впервые собрался в кабинете директора (в отсутствие самого директора). Присутствовали, кроме меня, Снейп, Люпин и собственно Феникс. Остальных решили пока не приглашать. На этом первом совете Снейп озвучил доктрину деятельности ордена на эту сессию. Оказывается, в защите Хогвартса, основанной на бинарной связи Дракон-Феникс возникла брешь. Дракон был разбужен – древнее предупреждение на гербе нашего учреждения было нарушено. Благодаря этому в школу могли проникать инфери и прочая гадость. К счастью, не-учащимся и не-работникам Хогвартса по-прежнему нужно было спрашивать разрешения на посещение школы. Орден решил восстановить защиту, но для этого нужно было чертовски много узнать и ужасно много сделать. Все это нужно было совмещать с преподаванием. Мда, понеслась.

Утром 2 мая я прочитал свою первую лекцию. К худу ли, к добру ли, но это была лекция для 7 курса, который сначала соизволил опоздать на 20 минут, а затем стал требовать окончания лекции вовремя. Из-за этого пришлось выкинуть из лекции очень важный и показательный пример, иллюстрирующий процессы, скрепляющие общество и удерживающие сотрудничество. Очевидно, вывод, сделанный без этого примера, не понравился Теодору Нотту, который посмел назвать этот вывод туфтой, за что и получил заслуженные минус десять баллов.

За завтраком прочитал выпуск «Оракула», из которого узнал о событиях прошедшей ночи. Понял, что сон теперь отменяется, так как с каждой ночью Враг будет прощупывать оборону Хогвартса с разных сторон, пока не найдет лазейку. Если это случится до того, как мы будем готовы, то смерть наша будет быстрой и явно неожиданной. С некоторой тоской опять, в который раз понял, что мне недоступна практически вся магия, кроме самых элементарных вещей и зельеделия. Без мощного арсенала непростительных заклятий, которыми явно владел Сами-знаете-кто, свою беспомощность ощущал необыкновенно остро. Для обретения магии требовалось проходить долгий и унизительный ритуал. Этого ужасно не хотелось.

В таких тяжелых раздумьях я добрел до своего трактира «Кабанья голова», в котором действовало родное мне отсутствие магии. В трактире состоялись замечательные в своем роде предвыборные дебаты между Абрахамом Смитом и Элизабет Паркинсон. По имеющейся в Ордене информации, Паркинсон принадлежала к Упивающимся Смертью. Мистер Смит в порочащих его связях замечен не был. Сделав, таким образом, свой выбор заранее, постарался максимально завалить Паркинсон и приободрить Смита. Однако оба кандидата оказались на редкость неподготовленными, были не в состоянии сформулировать как свои программы, так и отличия между ними. Если бы все сознательное электоральное население колдовской Англии слушало эти дебаты, то процент проголосовавших против всех был бы значительно больше. Вся бюрократическая машина мистера Смита работала на недопущение такого результата. Несмотря на это, и.о. министра победил с перевесом всего в один голос, который сама же мисс Паркинсон проиграла в казино. Убедившись, таким образом, что мистер Смит владе ет ситуацией, я обратился к нему с предложениями сотрудничества.

Тем временем, для людей, не озабоченных глобальными политическими задачами, состоялось гораздо более красочное и веселое событие – свадьба господина МакНейра, нашего палача. Букет невесты со второго раза поймал Гарри Поттер, который почему-то стоял среди подружек невесты. По этому ли, по другому ли поводу в Хогсмиде состоялся бал – мне неизвестно, да это было и несущественно, ибо в это время сказалась андрогинная природа нашего Феникса, и он в очередной раз поменял пол. Это сильно повысило вероятность появления легендарного яйца Феникса. Кто вылупится из него – феникс или василиск – зависело от успеха операции Ордена.

Утром 3 мая, после уроков, я приступил к осаде министра. Результатом наших долгих переговоров стал декрет о даровании избирательных прав оборотням и уравнении их в правах с остальными жителями магической Англии. Этот необычайно прогрессивный декрет был направлен в независимую газету Люциуса Малфоя «Оракул», однако, по вполне понятным причинам, опубликован не был. Наверняка еще и сейчас многие честные избиратели не знают, что правление мистера Смита было ознаменовано принятием этого чрезвычайно важного документа. Поскольку единственным открытым оборотнем оставался Люпин, было достаточно очевидно, что документ дает ему гораздо больше прав. Следующим шагом для осуществления замыслов Ордена было объединение сил собственно Ордена и Аврората. Рем Люпин, который к тому времени уже был аврором, идеально подходил на роль главы Аврората. Министр согласился на это усиление Ордена, передвинул Уильяма Блотта на пост главы Департамента магического правопорядка, но взамен потребовал членства в Ордене. Это требование было уд овлетворено, но во избежание распространения информации в регламент было внесен пункт о том, что Орден не может собираться в полном составе и теперь должен работать только разными по своему составу группами. На условиях такого шаткого компромисса мы разошлись, ибо близился час начала квиддичного первенства.

Первый же матч производил впечатление матча за первое место. Хаффлпафф в интереснейшей игре обошел Гриффиндор и записал первую победу на свой счет. Эта игра произвела на меня столь сильное впечатление, что я предложил (в рамках своих возможностей) исполнить небольшое желание каждой из команд. Гриффиндор думал долго, и не придумал ничего лучше, кроме как попросить 200 баллов. Памятуя, что индивидуальные назначения редко бывают более 50 баллов, я счел за лучшее начислить 20 баллов каждому студенту. Гриффиндор вышел из минус 143 баллов и стал оптимистичнее смотреть в будущее. Хаффлпафф думал также долго, даже несколько раз поссорился сам с собой, однако результат был таким же – 200 баллов, расписанные на всех студентов.

Квиддич как бы на пару часов отодвинул необходимость в принятии серьезных решений, позволил нам какое-то время быть самими собой, а не борцами с Тьмой или чем-то еще. Однако он закончился, и реальная жизнь быстро заявила о своих правах. В Азкабане начался долгожданный процесс между жителями Хогсмида, которые всю ночь выли и пьянствовали под стенами Хогвартса, и профессурой, которая в районе четырех ночи залпом заклинаний прекратила это безобразие. Событие было широко освещено в «Оракуле». Я настойчиво добивался, чтобы профессура подала иск на это желтое издательство с целью лишить Люциуса Малфоя его главного масс-медиа-оружия, однако уговоры ничем не увенчались. Дело спасли сами избиенные, подавшие иск против профессуры. Впрочем, процесс, который столь явно являлся заказным, оказался несостоятельным. В конечном итоге обе стороны пришли к примирению, так как не могли понять, что же кому предъявлять.

Эта неудача в борьбе против «нашего скользкого друга» Люциуса оказалась некой отправной точкой, после которой и я сам, и весь орден в целом стали терпеть поражения. Требовалось немедленно отвлечь Малфоя от замыслов Ордена, так как он наверняка понимал, что все эти козни замышляются против него не случайно. Зная Люциуса, можно было предположить, что он попробует опередить нас, направив усилия по преодолению защиты Хогвартса на захват яйца Феникса. Следовательно, нужно было опередить самого Малфоя. Но как? Гуляя по Хогсмиду в этих нелегких раздумьях, я наблюдал за тем, как из-за домов появился флоббер-червь и прополз мимо «Кабаньей головы» вглубь деревни. Вокруг медленного, но на редкость противного существа собралась большая толпа, которая палила развлечения ради по нему всякими заклинаниями, не причинявшими бедняге видимого вреда. В этой толпе были и Люциус и Рудольф Папп, начальник особого отдела. В какой-то момент Рудольф, потеряв терпение, колданул «Империо!» на червя. Малфой как будто этого и ждал. «Морфе ус!» - и начальник особого отдела валится в непреодолимом сне. Что-то щелкнуло в моей голове. Червь был уже неважен. Люциус применил заклинание против сотрудника министерства. Подошел сам министр. «Если эту возможность не использовать, то я, вероятно, не скоро обрету иную!» - думал я, стоя в сторонке. Флоббер-червя все-таки завалили. МакНейр его разрубил и кто-то (уж не помню кто) сжег. Корреспонденты «Оракула», как всегда, строчили что-то про бесчеловечное обращение с животными… Мысли бессвязно вертелись в голове… Абрахам вяло пререкался с Люциусом... Право слово, министр должен вести себя более достойно!.. Вот оно! Озарение! «Вам не кажется, господин Малфой, что вы слишком много думаете о себе?!» Слова сорвались с языка быстрее, чем я успел додумать мысль. Люциуса порвало на месте. «А что вы скажете, господин Аберфорс, если я вызову вас на дуэль?!» Пьянящее ощущение опасности. Не в моих принципах было подставляться самому. Я предпочитал творить стратегию, управлять другими, однако ситуация требовала личного вмешательства. Если я сам сейчас не лягу грудью, то замыслы Ордена можно будет похоронить. «Ну так я это делаю!» - громогласно объявил Люциус. Отлично. Брякнув напоследок что-то вроде «Я оповещу вас о времени, месте и оружии поединка», я поспешил в Хогвартс. Немного времени было выиграно. Необходимо было срочно встретиться с Люпином и Снейпом, чтобы обговорить детали операции Ордена. Выполняя официальную сторону мероприятия, я поставил в известность директора, Амброзиуса Тофти, о предстоящей дуэли. «Я запрещаю вам подвергать свою жизнь опасности!» - сказал директор. «Я не могу отказаться от дуэли», - отвечал я. Решение подсказал министр. «Это должна быть дуэль, не связанная с риском для жизни. Шла ли речь именно о магической дуэли? Нет? Прекрасно! Чем вы хорошо владеете, профессор?». Чем хорошо владеет сквиб? Горькая улыбка. «Немного силен в шахматах». По крайней мере, это была идея. В присутствии министра магии я огласил Люциусу свои условия: дуэль на шахматах, завтра, в три часа дня, в «Кабаньей голове» (в своем трактире и стены помогают, да и колдовство не действует). Он только возмущенно фыркнул, но ничего не сказал. Уходя, я слышал, что Малфой весьма язвительно отзывается о моих умственных способностях.

Ни я, ни, надеюсь, любой другой разумный член магического сообщества всерьез не думали, что Люциус Малфой будет честно соблюдать правила дуэли. Он или обойдет, или нарушит их любым образом. Это вопрос не принципа, а вопрос способа. В мою пользу играл и тот фактор, что я не ставил себе задачи выиграть дуэль – не для этого я на нее нарывался. Нет! Нужно было открыться, поддаться Люциусу по полной, спровоцировать его на еще более дерзкий поступок, вызвать на себя его гнев! Я отчетливо понимал, что могу сильно пострадать в этой борьбе, однако стремление подставить «нашего скользкого друга» было сильнее. Упивающиеся Смертью временно потеряли бы своего самого сильного союзника. К счастью, Люциус не разгадал измышлений хитрого старика Аберфорса и сам сунулся в эту трясину по пояс.

В Хогвартсе Люпин сообщил мне, что пьющая его кровь вампирша требует инициации двух студентов. Безумно хотелось задать жару Упивающимся… «Пусть это будут Нотт и Эйвери!» - сказал я Люпину. Я не проверял их, но чутье, обостренное годами, подсказывало мне, что их лица знакомы с белыми масками. Если Его слуги передерутся между собой, это будет забавно. Люпина смущала моральная сторона вопроса. Да, узнаю знакомый почерк Альбуса. Мой брат не признавал таких радикальных и жестоких решений. Наверное, потому, что был могущественнейшим магом. Наверное, поэтому и умер. Альбус, Альбус… Подошел Снейп. Яйцо Феникса все-таки появилось. У Поттера. И Сами-знаете-кто отдал Снейпу приказ это яйцо ему доставить. Обсудили на несколько раз детали предстоящей операции. Остановились на следующем варианте. Люпин изымает яйцо у Поттера и отдает его Снейпу, после чего кладет в карман яйцо авгура (ирландского феникса) и занимает место в засаде Аврората в Хогсмиде. В условный час Снейп, освободившись от ненужных мыслей, понесет яйцо на раут к Сами-знаете-кому. Тут-то его и накроет доблестный Аврорат и доставит в Азкабан. Надежней места для яйца Феникса сложно было придумать. Люпин с яйцом авгура поспешит на раут к Сами-знаете-кому и торжественно вручит его в знак своей покорности. Таким образом, решались сразу три задачи: Яйцо спасено, Люпин подтвердит свою лояльность, Снейп получит железное алиби.

В эту же ночь мне пришлось пройти страшный и унизительный ритуал обретения силы. При всем моем нежелании испытывать эти переживания вновь, я понял, что должен это сделать. Предстоящие события требовали максимального сосредоточения всех сил. На холм я взошел сквибом, с холма я сошел магом. Чувство стыда и позора за пережитое подавлялось только осознанием своей вновь обретенной силы. Пора было начинать.

Честно говоря, я до сих пор не знаю, кто из нас кого подставил больше. Так или иначе, однако яйца чудесным образом размножились – по окончании операции мы насчитали три авгурских и два настоящих!!! Сами-знаете-кому попало два яйца – настоящее и авгурское. Причем настоящее было принесено кем-то от лица Снейпа. В то время, как вокруг Хогвартса раздавались хлопки аппараций, открывались ложные порталыи творили свои дела Люпин со Снейпом, я оказался наедине с профессурой Хогвартса, которая, во-первых, была не в курсе а, во-вторых, требовала объяснений. Пришлось пойти им навстречу и рассказать часть замысла. Профессора настойчиво рвались что-то делать. Я же настойчиво просил их не вмешиваться и дать ситуации развиваться задуманным путем. Пришла весть, что в Азкабан попал Снейп. Ну, теперь было можно.

В Азкабане Олливандер, мадам Помфри и профессор МакГонаголл пытались что-то узнать у Снейпа. Принесли осколки яйца. Это были осколки яйца авгура. И вот тогда я понял, что нас подставили. Все задуманное обернулось прахом. Теперь враг выведет василиска и нападет на Хогвартс. Ночные атаки пауков и флоббер-червей покажутся нам детскими игрушками. Поняв, что все идет не так, как надо, МакГонаголл попытался выяснить у меня, что же делать. «Не знаю», честно ответил я. Нас обыграли вчистую. Более того, нас использовали! Чей-то другой, более холодный и расчетливый разум все продумал на ход вперед. Собравшись с мыслями и заперевшись в домике с Люпином, мы стали искать выход из ситуации. Положение было тяжелое, однако времени на предание отчаянию не было. К утру решение было готово. Оно казалось таким очевидным, что нам уже подумалось – а не обыграл ли Враг сам себя? В своем решении завести василиска, Сами-знаете-кто сыграл нам на руку.

Утром, уже гораздо более бодро проведя урок, я поспешил к освобожденному профессору Снейпу и предъявил несколько нелицеприятных оскорблений за срыв вчерашней операции. Снейп хмуро оправдывался своей интуицией. В процессе разбора полетов кристаллизовалось новое решение. По кусочкам разрозненной информации, получаемой то от Снейпа, то от Олливандера, то еще от кого-то, выяснилось, что искомый василиск – и есть тот самый спящий дракон из девиза. Убив первого василиска, Гарри Поттер нарушил нижний слой обороны Хогвартса. И теперь, раз уж змей снова появился, его следовало поместить в Тайную Комнату и навечно там запереть. Роль зазывалы должен был выполнить единственный знаток серпентарго, сам Золотой Мальчик. Впрочем, у самого Поттера идея энтузиазма особого не вызывала. (Еще бы!) Подбодрив Гарри и пообещав ему членство в Ордене, поспешил подготовиться к дуэли с Люциусом. У меня был не найден второй секундант (первым был Люпин) и я обратился к семикурсникам. Свое согласие изъявил Симус Финниган, однако непосредст венно перед самой дуэлью он поменялся с Гермионой Грейнджер.

Как и следовало ожидать, Люциус превратил дуэль в фарс. Наличие в числе его секундантов Элизабет Паркинсон было предсказуемым, а вот Филиуса Флитвика – сюрпризом. Преподаватели на преподавателей… Мда. У Люциуса появились свои очки в этом деле. Естественно, Люциус и не собирался выполнять условия. Сначала он потребовал переноса дуэли на улицу перед «Кабаньей головой», потом отказался от названного мною оружия. С подачи Флитвика все трое заняли боевые стойки и предупредили, что будут атаковать…. Ай-ай-ай. Ситуация вышла из-под контроля. Пока я пытался затянуть время, предлагая то сохранить Люциусу лицо, то сражаться секундантам, то еще что-то (сейчас не помню, говорил много, стараясь придумать что-либо более внятное), как Малфой сотоварищи потеряли терпение и атаковали. Я даже не успел встать. Вся дуэль, как единый миг, пролетела передо мной. От чего-то отбилась Гермиона, пару заклинаний успел произнести Рем. Нет. Раскрываться было нельзя. Любой ценой. Было бы, конечно, шикарно встать и жахнуть чем-нибудь из ул ьтимы, может быть, даже непростиловкой… но нет. Нельзя. Люциус наложил на меня «морфеус» и на этом дуэль была закончена.

Очнулся я уже в лазарете. Мадам Помфри пользовала Люпина и Гермиону. Подошел директор. Амброзиус был мрачнее тучи. Выслушав Гермиону, которая вдруг начала оправдывать действия Люциуса, Элизабет и Филиуса (с чего бы?!), он помрачнел еще больше и ушел.

Спасенное время – больше, чем выигранная дуэль. Если бы я тогда знал, что это выигранное время окажется совершенно ненужным… Замысел рушился, вся работа Ордена пошла под откос.

Департамент по магическим играм и спорту тем временем объявил о проведении товарищеского матча по квиддичу «Хогвартс против Хогсмида и Министерства». Мне в команде отвели скромную роль бладжериста, которую я по мере возможностей пытался исполнить. В напарниках у меня был Олливандер, а в противниках – Элизабет Паркинсон. Мой недавний оппонент по дуэли Люциус Малфой гонял кваффл. К вящему удовольствию нашей команды, профессор Синистра в какой-то момент поймал снитч при равном счете, и мы выиграли 120:70. Захария Смит пожурил меня за нечеткое соблюдение правил. Да? Вполне может быть, я не так часто играю в квиддич. После небольшого перерыва на поле возобновились матчи между факультетами Хогвартса. Гриффиндор, как всегда порадовал красивой и яркой игрой. В благодарность за нее я также предложил ребятам исполнить небольшое желание в пределах своих возможностей. На этот раз они не стали гнаться за баллами и потребовали информации. Ну, этого-то у меня было в избытке. Рассказал про бинарную связь Феникса и Василиска и все с этим связанное. Во втором матче Хаффлпафф выиграл у Слизерина, но сделал это настолько неспортивными методами, что сильно пошатнул мою веру в незыблемость моральных принципов черно-желтого факультета. Только после того, как я, мадам Помфри и сам Амброзиус Тофти (все выпускники Хаффла) зашикали на Захарию, игра приобрела воспринимаемые очертания. Боже мой! Я едва ли не впервые в жизни болел за Слизерин! Эти маленькие девчушки, которые до слез, до отчаяния не хотели выходить на поле и проигрывать третий по счету матч, показали куда больше самоотверженности и достоинства, чем их безусловные победители. Акация, Северина, Пьюси… После матча все обступили и ободряли именно Слизерин. Мадам Помфри принесла извинения за грязную игру команды своего факультета, а Северус Снейп начислил своим 10 очков. Мое неудовольствие выразилось в минус 150 баллах. Я предложил слизеринцам исполнить любое их небольшое желание, но они так и не воспользовались моим предложением – очевидно, услуги старого профессора были не в поче те.

А дальше – как сорвалось. Официально была признано исчезновение министра магии (до сих пор мы думали, что он в длительной отлучке) и министром стала член Ордена Феникса, леди-канцлер Казначейства, Молли Уэсли. Счастье наше было недолгим, ибо вскоре Молли убил хирург из больницы св.Мунго. С министерским постом после этого началась настоящая чехарда, как будто был проклят он, а не пост преподавателя ЗОТС. Аврорат выпал из сферы нашего влияния – Уильям Блотт отстранил Люпина от должности главы этого подразделения. Чем занимался аврорат все остальное время – я так и не понял, ибо со стороны это казалось полной идиотией. Они не верили мне, подозревая Упивающегося (вообразите, брат Альбуса – УпС!), они выкуривали по одному подозрительных членов общества из их домов и тащили на допрос в Азкабан, после чего отпускали. Как при этом определялась степень подозрительности – для меня оставалось загадкой. В общем, творили форменный бардак. В сердцах плюнув на это, я ушел готовить утренний практикум. Ночью на Хогвартс напал и уже традиционные паук и флоббер-черви. Тварей положили быстро, но от внимательного взгляда не могло укрыться, что сказалась неудачная планировка Хогвартса – преподаватели вынуждены были охранять два вероятных места проникновения врага, переход между которыми шел через коридор Равенкло-Хаффлпаффа. Места не сообщались между собой и не проглядывались. Если бы кто-нибудь захотел напасть на Хогвартс, он наверняка воспользовался этим моментом. Впрочем, для Того врага такие мелочи, как отвлекающие маневры, явно не имели значения. Он собирался атаковать не чем-нибудь, а собственным василиском! Попытки уговорить профессуру использовать чудо-змея провалились – они тоже мне уже не верили… Мда, сколь многое было поставлено на карту, и сколь многое упущено… С этими невеселыми мыслями ушел спать.

Утром 5 мая я ожидал студентов на практикуме по веревочному курсу. Однако время шло, а студентов не было. Часовая стрелка приблизилась к десяти, и только тогда я пошел искать их сам. Вообразите! Они спали! Растолкав нескольких, и не найдя старост Грейнджер и Паркинсон (!!!), я привлек к уроку нескольких добровольцев из Хаффлпаффа и задал всем непростую задачу пройти веревочный лабиринт. Задача непроста не потому, что ее сложно выполнить, а потому, что в процессе преодоления у участников должно сформироваться осознанное желание работать командой и, более того, научиться работать в команде. Подавляющему большинству участников практикума я в дальнейшем поставил «непревзойденно» по своему предмету. Рассудив, что даже смерть не является достаточным основанием для неявки студента на экзамен, а, тем более, на обыкновенный практикум, я назначил взыскание каждому из пяти не пришедших студентов Гриффиндора – собрать для меня 500 сосновых шишек. В течение всего дня я с великим удивлением смотрел, как то один, то другой студент Равенкло, Слизерина либо Хаффлпаффа подбирает эти самые шишки и складывает в мешок, однако мистической связи с наказанием Гриффиндора мой уставший ум не улавливал.

Люпин наконец-то решился избавиться от надоедавшей ему вампирши и призвал преподавателей помочь ему. Договорились встретиться вчетвером в условленном месте и наложить на нежить что-нибудь вроде «инсендио ультима». Однако в назначенный час никого из преподавателей на месте не было. Люпина уже было видно между деревьями. Палочки у меня, конечно же, не было. В ужасе я помчался в Хогсмид и попытался уговорить Авроров и спасти несчастного Рема, однако они и профессора Синистра и Огден настойчиво меня игнорировали. Кажется, они опять кого-то выкуривали из берлоги. На счастье, из своих казематов выбежал Снейп. Вместе с ним мы добежали до владельца казино Гарольда Ангела и ринулись в лес за Хогсмидом. Северус даже любезно предложил мне свою палочку… Зря, конечно. На месте давно уже никого не было. Прочесав лес и едва не спалив его тройным инсендио ультима, мы вернулись ни с чем. Подошли директор, МакГонаголл. Из своего хитрого убежища вылезла Кассиопея Лестрейндж. Словно в насмешку над самими собой, появились авроры. Они начали меня спрашивать, что я тут делаю! У меня чуть не случился приступ истерического хохота. Сославшись на то, что это операция Ордена, мы продолжили поиски Люпина. Был прочесан, в том числе и Запретный Лес. Решив, что после двухчасовых безрезультатных поисков услуги Гарольда нам больше не нужны (все-таки он был достаточно одиозной фигурой) директор попросил меня увести его с территории Хогвартса.

Сделав это, я вернулся в учительскую, в которой Северус обрадовал нас очередным язвительным перлом в адрес Азкабана. Записав его, я немедленно понес лист в редакцию «Оракула», еще не зная, что иду навстречу своей смерти. У «Кабаньей головы» веселились студенты, подставляясь под укусы какого-то мушиного роя, заставлявшего их левитировать. В Хогсмиде было необыкновенно безлюдно. Как странно, что на этот раз моя обычная осторожность молчала! Любопытная женщина, подошедшая поинтересоваться, что же происходит, как будто специально оказалась рядом и внезапно выбросила вперед руку с волшебной палочкой: «ИМПЕРИО!» Моей последней самостоятельной мыслью было паническое «Экзамены…», после чего Беллатрикс Лестранж (а это была она) отвела меня в скромный закуток и уже не таясь наложила «АВАДА КЕДАВРА!». Так вот она какая, смерть. Теперь понятно, почему никто к ней не готов – она приходит так неожиданно.

Мое сознание оставило пределы этого мира и унеслось в Полые Холмы, где я впервые воочию встретился с Ним, с тем, с кем боролся всю свою жизнь. Того, кого не смог побороть Альбус. «Знакомый запах», - кажется, так сказал он. Не все ли равно? Пожалуй, только одно утешение я мог найти для себя здесь – встретить тех, кто ушел сюда раньше. Своего брата. Нет, я их не нашел, хоть и долго бродил между холмами. Возможно, они слишком долго были здесь, и ушли далеко. Я же слишком любил так нечаянно покинутый мною мир, и бродил в преддверии Завесы, до конца не веря в случившееся. Долго ли это продолжалось, коротко ли? Не знаю. ТАМ счет времени теряется. Спустя какое-то количество времени Он решил объявить себя повелителем Полых Холмов и править в них с теми из Упивающихся, кто согласился уйти с ним за Завесу. Одно обстоятельство удерживало Его от полного торжества – неразрывная связь между Ним и Гарри Поттером. На коронацию нового повелителя согнали все души из окрестностей. Пришел и он – Золотой Мальчик. Он предложил ему сделку – уничтожить их мистическую связь взамен на возрождение тех, кто согласится пойти с Поттером и не свернет с пути. «Он не может действовать честно!» - хотелось крикнуть мне, - «ибо Он есть ложь и изначально во лжи живет!». Однако Поттер решился. К каждому походил он и спрашивал. Кто-то отказывался, кто-то соглашался. Остатками своего сознания я помнил: «Экзамены…», поэтому без раздумий согласился.

Путь был нелегок, ибо Его слуги всячески старались сбить нас с пути и увлечь обратно в пучины мрака. Я не отставал. И вот – о чудо! Впереди мелькнул свет Хогсмида. Гарри задрожал и упал на колени. Кто-то (кажется, Гермиона) и я подхватили его под руки. Я что-то говорил. Кажется, что-то про то, что нельзя останавливаться. Он может оказаться хитрее и уничтожить нас снова. Нужно было добраться до неприступных стен Хогвартса и найти укрытие за ними. Какими же недоверчивыми взглядами встречала нас родная школа! Они явно были запуганы чем-то и готовились отражать штурм, а не встречать умерших и вновь вернувшихся из мира теней! Только Люпин, мой добрый Люпин сразу, без обиняков поверил мне! Гарри Поттер купался в лучах славы, рассказывая все обстоятельства невероятной сделки вновь и вновь. Ничтоже сумняшеся я спросил у Люпина, какой же сейчас день и час. Ночь шестого мая!!! Я пропустил экзамены на СОВУ! Тут же заявил студентам, что экзамены на ТРИТОН состоятся в восемь утра, с возмущением узнал, что мое взыскание по сбору шишек некоторые студенты так и не выполнили. Собирался высказать это директору, однако вокруг все были так взбудоражены возвращением возрожденных, что меня мало кто слушал. Вот так и получается бардак… Плюнул на все второй раз и ушел спать. Это позже я узнал, что за время моей смерти произошло очень многое – УпСы и дементоры вырезали почти весь Хогсмид и Азкабан, василиск напал-таки на Хогвартс и многих убил…. Гарри Поттер и Феникс спасли всех, а потом Золотой Мальчик выпустил в Тайной Комнате маленького василиска, которого вырастил сам… Все это я узнал позже…

Утро 7 мая, моего последнего утра в Хогвартсе, было на редкость солнечным и теплым. К 8 утра на экзамен пришла только одна Парвати Патил. Пытался задать ей пару вопросов, но она спросонья отвечала слабо. Не желая заваливать единственного пришедшего, поставил «положительно» и отпустил. Меня ждал замечательный завтрак на солнечной тихой веранде и восхитительный костер из собранных студентами сосновых шишек. Отметив, таким образом, окончание этой сессии, я заполнил все экзаменационные ведомости и развесил их в гостиных факультетов. Гарри Поттеру, Гермионе Грейнджер и Симусу Финнигану начислил по 50 баллов за… да за все! Прощался. Прощался с людьми, ставшими мне такими близкими и знакомыми. Прощался с Захарией Смитом, привидением Повара Хаффлпаффа, прощался с Ремом Люпином… «Конечно, я бы обнадежил тебя, что мы будем постоянно писать друг другу, но не буду обманывать – сначала будем, а потом все реже и реже…». Простился с директором. «Полноте, профессор. Мы можем наговорить друг другу много приятных гадостей. Будем коротки». Амброзиус мудро улыбнулся (прямо как Альбус) и сказал «Когда-нибудь еще». Воистину, великие слова!

Уже покинув Хогвартс, написал прощание Снейпу. Сова вернулась с пожеланием удачного возвращения на континент. Уже сидя в Хогвартс-экспрессе, мчась по направлению к Лондону, послал еще одну сову: «Хогвартс теперь навсегда в моей крови, профессор. Что же мне делать?». Ответ Снейпа был, как всегда, краток и точен: «Кровь – это агент духа. Помните об этом».






В начало страницы