Один сезон Шармбатона.

Часть первая

Эдельвейс Женевьева Жюли де Бурбон де Конде де Крёз. Таково моё имя. Когда я первый раз подумала про обучение по обмену с Англией, не помню. Помню только, что когда ко мне пришла Мадам Максим и сказала, что я как староста Шармбаттона еду старостой делегации на шестой курс в Хогвартс, мой радости не было предела.
Во первых - там училась Северина де Сен-Жермен, моя однокурсница, бывший факультет "Карамболь" и нынешний Слизерин, невеста моего двоюродного дяди - Драко Малфоя. Да-да. Наше родство исчислялось именно так. Моя бабушка - Беатрисса Малфой, 1939 года рождения, была сестрой отца Драко, Люциуса. Во вторых - туда же ехал мой знакомый и Дурмштранга - Орион Чарнецкий. Моя сестра Ирис всегда шутила на наш счёт, представляя меня этакой замерзающей розой в северных долинах, с тремя детьми и мрачным мужем. Она очень плохо знала Ориона. Вот уж кто не был мрачным - так это он. Ну и в третьих – мне, конечно, было интересно, каково обучение в Хогвартсе. У нас во Франции Английская школа Волшебства и Магии была известна тем, что в ней преподаёт лучший зельевар Европы, директор - величайший маг современности и конечно тем - что именно там учится Мальчик-который-выжил. Я очень хотела увидеть Гарри Поттера, не без того.
Когда пришёл момент отъезда стало ясно, что моя сестра, с которой мы были неразлучны (Ведь мы с Ирис родились в один день с разницей в 10 минут), поедет позже. Она не успеет вернуться из Италии, где гостит у студентки Флоризеля - Амелии Ди Рокканейро. Тут надо сказать пару слов о самой Амелии. Никогда не проявляла к ней особо тёплых чувств, а сестра всегда поощряла её. Мне тогда казалось, что она разлучит нас. Жаль, что я оказалась права. Но не даром же я была лучшей по предсказаниям. Амели всегда хвостом ходила за ней, где бы Ирис не находилась - везде за ней увязывалась эта итальянка. Мы с Ирис двоюродные сёстры. Наши отцы - Арман и Морин - братья близнецы. Женились они тоже на близняшках - Алессанде и Мадлен де Крёз. Семьи наши были очень близки и мы с сестрой не чувствовали дальности родства. Выросли вместе, все наши забавы были плодами нашего общего воображения. Словом, ближе сестры мне не было никого.
За месяц перед поездкой я стала очень нервная. Ещё бы, ведь Мадам должна была приехать только после Рождества. На мне лежала большая ответственность. И я не могла подвести Олимпию, которая была моим личным наставником.
Итак, я ехала в поезде, осматривая окрестности Англии, моё сердце пело и трепетало. Я была счастлива - скоро я увижу Хогвартс и всех, кто наполняет его и даёт ему жизнь. С поезда нас встретили друзья-англичане по переписке. Они доставили нас до платформы без четверти три, пожелали удачной поездки и учёбы - и оставили одних.
Со мной ехала ещё одна студентка факультета скромниц "флоризель" - Даниэль Луиза де Гиз. Не сказать, что я была этому рада, но всё же веселей в дороге вдвоём. Все ведь знают о неприкрытой, смертельной вражде Гизов и Бурбонов. Но века изрядно потрепали эту вражду. Перед смертью я была совсем иного мнения об этой милой девушке, нежели в момент отъезда. Франция... я ещё не знала, что вижу тебя в последний раз...
Платформа без четверти три. Даниэль смотрит страдальческим взором и ждёт появления хоть кого-нибудь с совой в клетке. И тут я вижу Ориона. Радость пронзает как луч Авады! А... откуда у меня такие аналогии... Ни для кого не секрет - наши отцы были упивающимися. Были. Секрет состоит в том, что не только были, но и есть. А потом я увидела Драко. Он всё такой же, как был этим летом. Озорные серые глаза. Ну кто их может находить холодными?! Слушает мои песни, куда-то убегает. Затем мы не таясь идём вместе курить. Там он знакомит меня с удивительной личностью - Яношем Трезорски. Преподаватель Астромузыки. Какие глаза... Да, он прекрасен, ассистент профессора Снейпа. Вижу знакомый целеустремлённый шаг, короткие растрёпанные волосы, шрам на шеке. Да, это Маркус. Маркус Флинт, капитан квиддичной сборной Слизерина. Он ещё один родственник. Кажется - брат в четвёртом колене. А вот и Диана, его сестра. Всё так же хороша. Милисента. Будстоун очень крепко завязаны с нами родословной. Бойкий взгляд, прекрасные белые волосы. Они все таковы. А это кажется Гриффиндорцы. Стоят отдельной компанией. Мимо меня прошёл молодой человек с угольно чёрными волосами, в зеркальных очках. Но его взгляд цепляет даже из под них. В коленках появляется слабость. Это кровь вейл! Её ни с чем не спутаешь! И родная речь... Он представился: Раймон де Лионкур, болезненно знакомая фамилия. Кажется, мы тоже родственники.
Подошёл Хогвартс-Экспресс. Все ринулись на платформу, и я проследовала со Слизерином. Оглянулась, чтобы перехватить вещи и увидела ещё одну знаменитость. Профессор Северус Снейп, лучший зельевар Европы. Чёрные волосы с проседью, чёрные глаза, смотрящие... себе под ноги. У профессора тоже был багаж. Рядом с ним шёл Януш, и они о чём-то тихо переговаривались.
Мы угодили в одно купе с Рэйвенкло. Я поняла это, когда напротив меня уселся Раймон. Периодически я уходила общаться с Орионом, мы пели в тамбуре, обменивались предвкушениями нового года. Там же мне удалось немного пообщаться с профессором Снейпом. Воистину, не так страшен чёрт, как его малюют. Я люблю зельеварение, и одна из лучших на своём курсе. Пополнить багаж своих знаний мне будет полезно. Две вейлы нашли друг друга. Когда Хогвартс-Экспресс приближался к пункту своего назначения, я уже сидела с Лионкуром рядом. То, что мы творили, нельзя было назвать приличным словом. Ну да ведь это не так важно в нашей истории, верно? Хогвартс встретил нас мелким дождём, туманом и сыростью, пробирающей до костей. Помню, кто-то вручил мне пароль нашей гостиной и пропел очередную песнь об ответственности. Сколько я уже их на своём веку слышала…
Когда я столкнулась нос к носу с Орионом в гостиной, у меня был лёгкий шок. Он со счастливой улыбкой заявил, что жить Дурмштранг будет с нами. «Какая прелесть!» - воскликнула Эдельвейс. «Какой ужас!» - подумала Эдельвейс. Нас такое положение совсем не устраивало. Знаете, когда с восьми лет проживаешь в одной гостиной только в женском обществе… Как-то не умещается в голове проживание существ мужеского пола на твоей территории. К счастью, пока был только Орион, а с ним я кое-как могла ужиться. Было, правда, у него с собою домашнее привидение. Вполне доброе, любящее тоскливо повыть, поесть сладкого и довольно начитанное. Мы поселились, расположили вещи. Для полного счастья требовалось осмотреть школу. Вместе с Даниэль мы отправились во двор. Там обнаружилась чудесная беседка. И не успели мы присесть, как…
Мимо, по забрызганной грязью тропинке, шли два СОВЕРШЕННО ОДИНАКОВЫХ парня. Я протёрла глаза – не тронулась ли я умом? И тут, они обернулись. На их лицах застыло выражение бешенной радости, они подошли, одновременно пали на одно колено (дождь, грязь, прошу заметить), и протягивая руки к нам спели предивную серенаду:

«Луч солнца золотого
Мглы скрыла пелена,
И между нами снова
Вдруг выросла стена!
Ночь пройдёт, наступит утро ясное,
Знаю, счастье нас с тобой ждёт.
Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная:
Солнце взойдёт!»

Надо сказать, что молодые люди обладали недурственным вокалом. И глаза. Пока я смотрела в них, всё пыталась дать им определение. И не нашла никакого, кроме «чистые». Словно два кристальных озера, точнее, четверо… Главное, что в них отражалось сердце. Такое же чистое, как голос.
Пока молодые люди пели, на весь этот цирк собрались зрители. Песню они закончили под оглушительные аплодисменты. Даниэль смущённо пряталась за пушистый ворот мантии, который из белого стал розовым, благодаря отсвету от её малиновых щёк. А я сорвала с пояса платья две вечно не вянущие розы, одну красную, другую белую, и одарила юные таланты. Озорно подмигнув, они прицепили их к мантиям. Кажется, гриффиндорский герб… Да. Это могло быть только гриффиндорское сердце.
Цирк разошёлся, а Орион примчался. Видимо, всё же неуютно чувствовал себя один. Мы сфотографировались на волшебное фото, где мы стоим под руку в беседке, периодически поворачиваясь друг к другу лицом, и гордо улыбаясь. Затем была пара фото с Даниэль. Позже, подошли рэйвенкловцы. Раймон, Мартин и ещё близнецы. Эти были просто копией под кальку. Но этот феномен меня уже не испугал, скорее, привёл в восторг.
Подошла познакомиться невысокая рыжая девушка. Джинни. Джинни Уизли. Её отец работает в министерстве. Как-то связан с магглами. Вопль: «Джинн!» Это те самые вокалисты. Фрэд и Джордж Уизли. Подбежав, они буквально схватили всех за руки и потащили в неизвестном направлении, обещая показать ТАААКОЕЕЕ…
Моросил дождь, мех быстро намокал, а мы шли по направления к лесу. Запретный лес. Северина писала мне о нём. По колено в грязи, мы перебирались через кочки, и вышли… К заброшенному дому.
- Это Заброшенная хижина! – воскликнули близнецы.
Мы восторженно взирали на прогнившее строение. Оно было двухэтажным, с выбитым стеклом и беседкой, почерневшей от сырости. Проскользнув сквозь не запертые ворота, мы зашли в дом, и тут начался настоящий ливень! Пока расстраиваться собственно было нечему, хотя стучащие по ветхим доскам капли поселяли некий благостный ужас в душе. Мы исследовали беседку и первый этаж, а потом Джордж…( Или Фред…???) поднялся по лестнице, опасно скользя по гнилому дереву, наверх. Во мне проснулась жажда приключений, и я ломанулась следом… На верху я обнаружила дрожащую Джинни и очень серьёзного Фреда… (Или Джорджа…???), объяснившего мне, что ходить можно только по определённым доскам, иначе мы все сорвёмся. Полюбовавшись на вид из окна, мы спустились. Советом Уизли мне был вынесен общий комплимент в сумасбродстве, на основании которого я была принята в круг общения гриффиндора. Ждать окончания стихийного бедствия я не хотела, и мы с Даниэль возможно быстро убежали. Гонки на выживание в запретном лесу на время – это то, что нужно для поднятия адреналинового уровня до предела.
Вечер был дивным. Орион пел, потом пела я. На голос пришли рэйвенкловцы, гриффиндорцы, заглянул хаффлпафф, а в разгар вечера явился… Драко с Маркусом. С достоинством Малфоя, чуть пренебрежительно, Драко шепнул на ухо: «Уйми этого северного певца, мы пришли тебя послушать». И когда Орион допел, я осуществила желание слизеринцев. Драко знал, что я пишу песни во многом под впечатлением его рассказов о Хогвартсе. Именно о них шла речь.
Вечер закончился быстро. Заходил Люциус, ещё раз любовался на семейный гобелен, который я привезла с собой, не в силах расстаться с фамильным древом. Кстати, вешать его в комнате было ужасно трудно, от потолка до пола он не убирался. Помогали мне всё те же близнецы. Они определённо были необъяснимо добры и дружелюбны. Заходил Альбус Дамблдор, директор. Спрашивал, как мы обосновались. У нас с ним вышел презабавный спор о детях Людовика девятого. В конце-концов, он хитро улыбнулся, и подмигнул мне в ответ на аргумент, что дети Людовика – мои корни. «Вам видней» - с улыбкой ответил он.
В нашей гостиной была шумная вечеринка, с которой связан ещё один забавный эпизод с близнецами. Пока остальные были заняты, мы с Фредом были увлечены флиртом. Какая француженка в первый же день не найдёт себе кавалера по душе? Мы и до того стояли в обнимку, я пыталась согреться, а тут всё произошло как-то слишком плавно и быстро. Наш поцелуй пришлось прервать благодаря дружному скандированию: «Э-дель-вейс! Э-дель-вейс!» Я удалилась к себе в комнату захватить сластей, а вернувшись в исходное положение растерянно осознала… что не могу понять с кем я целовалась – с Джорджем или с Фредом??? Различать их я научилась только на следующий день.
А уже совсем поздно, мы с Раймоном сидели на балконе, развлекаясь одной и той же дурной привычкой – курением. Наш разговор был странен, туманен, и далёк от предстоящего учебного года. Разошлись мы за полночь.
Засыпая, мне мерещилось что то дивное, ускользающее. Так было со мной в детстве очень часто. Когда засыпаешь – снится радуга, а откроешь глаза – так жаль, что проснулся. Вот и я не знала, то ли радоваться, толи плакать. Что-то не давало покоя.

Часть вторая.

Первое учебное утро встретило нас тем же промозглым холодом, и воздухом, кристальным до неприличия. Пришлось выбраться из тёплой кровати и распинать Даниэль и Ориона заодно. Наскоро одевшись, вышла на балкон покурить, пока преподаватели не видят, и там столкнулась с Раймоном. Чуть позже присоединился Орион. А через пять минут почти весь мужской состав Рэйвенкло задымлял окрестности.
Часов в девять нас посетила профессор МакГонагалл. Она пожелала нам успешной учёбы, отозвала меня и Ориона, как старост, в сторонку и предложила нам два расписания на выбор: Зелья, Чары, Трансфигурация или Трансфигурация, Зелья, Чары. Первый вариант обучал нас совместно с Гриффиндором и Слизерином, второй с Рэйвекло и Хаффлпаффом. Мы, не долго думая, выбрали первый вариант. Нет, не из любви к Слизерину или Гриффиндору, а из нежной привязанности к Зельям. Да. Мы оба хотели увидеть с утра пораньше Снейпа. Факультет Рэйвенкло, чья гостиная была ближе всех, узнав о нашем решении, не очень нас понял, истерически подхахатывал, ехидно улыбался и обещал, что мы скоро изменим мнение. А с чего бы это? Сердце Ориона было насмерть сражено преподавателем Зельеварения Северусом Снейпом, (у них там, в Дурмштранге, все такие мрачные, а профессор, видимо, превзошёл всех), а я так вообще приехала с целью повысить свою классификацию в зельях. Снейп – не Снейп, а ингредиенты те же. И вообще, я не слишком любила трансфигурацию. О ставить неприятное на закуску – это в моём духе.
Зелья. Мы сидим за Слизеринским столом. Меня с собой усаживает Маркус, напротив сидит Драко, рядом с ним – Диана. Чёрный вихрь врывается в кабинет… Ой, как я ошиблась! Есть разница между отсутствием и присутствием Снейпа! Так быстро диктовать!...
По левую руку присаживается ассистент профессора, Янош. Огромное ему спасибо! Он поправляет мои ошибки в названиях.
Жар, Чернота, Гниение – «Нигредо».
Альбедо…. Призыв к чистоте, очистке…. Алхимические потоки… Дистилляция….всё, что было помехой…
Очень отрывочные записи у меня выходили. А потом профессор приказал приступать к практике. Кажется, кто-то из Гриффиндорцев взорвал котёл. Отправили к Помфри. Зелье мы варили вместе с Даниэль. И трижды добивались альбедо. Но каждый раз, как мы звали профессора, он медлил, и прекрасный белый налёт на зелье ИСЧЕЗАЛ, И ВСЁ приходилось НАЧИНАТЬ СНАЧАЛА!!! Именно в этот день я поняла, какого же было мифическому Сизифу. В третий раз профессор устало велел нам оставить зелье на проверку и БЫСТРО сматываться на «что у вас там по расписанию». По расписанию были Чары.
Чары вёл профессор Флитвик. Я слышала, что это просто карлик, и недоумевала в чём же дело. Когда в классе насупила тишина, профессор сам объяснил, что выпил зелье, способствующее росту. Остался вопрос, а что же собственно ему мешало сделать это раньше?...
Мы ожидали изучения новых чар, только вместо этого нам объясняли… Карты Таро. Для француженки этот предмет никогда не составил бы труда. И я с профессором Флитвиком периодически вступала в беседы, которые копали много глубже в предмет разговора, нежели надо. Но мне простительно. Было откровенно скучно. Видимо, скучала я не одна, так как кто-то взорвал бомбу-вонючку прямо перед кафедрой, а на задних рядах играли в передающуюся «риктусемпру», «таранталлегру», «амату сентенцию» и просто грязно лапали друг друга под партой. Это Англия? Сдержанная, холодная и полная достоинства английская школа??? Да я словно из Франции никуда и не уезжала. Только холод собачий.
Верное не лживо.
Абсолютное не точно.
Верхнее аналогично нижнему.
Нижнее аналогично верхнему.
Для завершения чуда единого целого.
Вообще-то это звучит по-другому:
«Superius est sicut quod inferius et inferius est sicut quod superius ad perpetranda miracula rei unius».
Такая запись была на изумрудной скрижали Гермеса-Трисмегиста.
Как скууучноооо….
Тут по моему плечу что-то поползло. Я обернулась – симпатичный чёрный паучок, размером с мой … КУЛАЧОК!!! Осторожно погладила паучка – у меня дома во Франции ещё не такие ползают. Изумление на лицах Гриффиндора и сзади сидящего Слизерина. Пустяки. Нас проверяют на прочность. Вот и Ориону что-то хотят повесить на спину. Не вмешиваюсь. Это не мой бой.
Чары закончились. Выйдя из класса одной из последних, я натолкнулась на… Мальчика. Черноволосого, со шрамом на лбу в виде молнии. Он воровато осмотрелся по сторонам и вполне дружелюбно произнёс: «Привет». Ещё одна мечта сбылась.
- Garrie! Garrie Potter!
Парень улыбнулся виноватой улыбкой и кивнул на дверь, из которой я выползла.
- Чары?
Я засвидетельствовала ответный кивок. Как-то в процессе разговора мы выяснили, что у нас одинаковые проблемы: где бы скрыться от преподавателей и предаться такому занятию, как курение. Ещё раз воровато оглядевшись и взявшись за руки, мы ринулись с громким топотом прямо по коридору. До туалета плаксы Миртл мы долетели в два счёта. Гарри с улыбкой сделал знак молчания и медленно стал открывать дверь. Когда наши головы протиснулись в образовавшийся проём ... мы увидели там компанию Слизеринцев, страшно ржущих по поводу наших голов, появившихся в том самом проёме. Я бы прошла, да только мой спутник чувствовал себя в этой компании очень не уютно. Пришлось нам обоим прийти куда? На трансфигурацию!
«Трансфигурация это учебная дисциплина, изучающая вопросы превращения чего-либо во что-либо с помощью человеческой мысли, - вещала МакГоннагалл. – Процесс трансфигурации осуществляется через создание мыслеформы превращения».
ААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!! Не люблю я это! Не хочу я это!
И вот, пять минут мучения, формула: «А1 in A2 verte».
Проходим превращение не живого в не живое. И обратное. У меня перо в бумагу.
Успешно. Дай Мерлин сил, выносить это нет больше мочи!
И тут в кабинет стучат. Кто-то сообщает, что приехали шармбаттонцы. Сестра!!!!!!!
Быстренько извинившись, и оставив Даниэль писать лекцию, убегаю к сестре.
Да, они действительно приехали. Обнимаю загоревшую сестру, та поёживается от холода.
Амели как всегда с ней. Рассказываю, какие предметы они пропустили. Приходит Даниэль, но ничего теперь не имеет значения. Ирис вернулась. Теперь всё на своих местах. Радостно выхожу на балкон выкурить вишнёвую сигариллу. Мимо печально проплывает Плакса Миртл. Смотреть на неё холодно.
- Миртл! – кричу я ей. – Тебе не холодно?
- Я не чувствую температуры уже вот так пятьдесят леээээт!!!! – И Миртл оправдала своё прозвище – безутешно зарыдала.
Но никто не смог бы мне испортить такой день! Во всяком случае, я так думала. Утром…
Прежде чем опоздавшие шармбаттонки умчались догонять программу, произошёл следующий эпизод. Не успели мы выйти из гостиной, как столкнулись с Люциусом Малфоем, главой Попечительского Совета и нашим двоюродным дедушкой. В открытую мы его так не называли. Ну как можно звать «дедушкой» невероятной красоты мужчину средних лет только из-за того, что твоя бабка – его сестра? Люций был рад нас видеть, спрашивал, как учёба, родители… Вид у него был свежий, цветущий, и очень довольный. Недавно мы узнали, что Люциус будет вести у нас спецкурс по генетике. Люциус подтвердил информацию и очень звал посетить. Я могла не беспокоиться. Уже была записана, причём одной из первых.
Чем же это событие так привлекло моё внимание? Причинно-следственным механизмом. Люций не понаслышке был знаком с моим отцом, Арманом Жоффреем де Бурбон де Кондэ. Настолько близко, что звал его просто Али. Этим именем отца звала только моя мать. Это третье имя, Алистер, нигде не упоминающееся, кроме родового древа. И с дядей Морином, братом отца, Люций знаком был по той же причине. И звал его Кантор. Дело в родстве? Ну что вы! Просто они все состояли в одном милом кружке «Умелые ручки», то есть «Длинные ручки», а так же «Чёрные метки». Их общая тяга к упиванию и пожиранию ни к чему хорошему в жизни отца не привела. Вы поняли, о чём я. Мой отец умер не так давно, при очень неоднозначных обстоятельствах. Для кого-то может и неоднозначных, а я читала записку, оставленную матери перед аппарацией по очередному вызову Лорда. Я по себе и сестре знаю, что такое быть ребёнком упивающегося смертью. Это когда ты не знаешь, каким будет следующее утро. И когда ты ни в чём не уверен кроме того, что умеешь накладывать запре щённое заклятие. Вот по этому я так хорошо отнеслась к Слизеринцам. Как в последствии оказалось – напрасно.
Вот такие вот причины. Какие следствия его многозначительной улыбки я могла вообразить?... А то, что я придала этому такие краски, объясняется моей «превосходно» по предсказаниям.
Тем не менее, мы разошлись по своим делам. Ирис с Амели были на отработках, Люций куда-то исчез, а я, вместе с Джинни, Фредом и Джорджем писала приглашения на по-гриффиндорски безрассудную и по-слизерински подлую игру «Правда или Вызов». Кого только приглашать не приходилось!...;) Наша гостиная должна была бы просто лопнуть, если бы пришли все. Среди всякого смеха, который спровоцировали приглашения, был и такой.
Приглашения писала не всегда я. Часть писал Фред, часть Джордж. А часть – Джинн. Произошло это спустя какое-то время, когда всё уже было разослано. Ирис с Амелией вернулись, выглянуло солнышко, деревья, одевшие праздничный осенний наряд манили под свои кроны, в воздухе витала пряность осени. Мы решили прогуляться. Я и Даниэль выходили последними. Пароль нашей гостиной был «нейтралитет». Пока мы одевались, к нам пыталась попасть, казалось, добрая половина Хогвартса. А может и злая, я не проверяла. Вот снова кто-то постучал, Даниэль открыла. Он вошёл, встал в центр гостиной, поставил ноги на ширине плеч и начал интенсивно их растирать, поглаживая их то с внутренней, то с внешней стороны.
- эээ… Exequise mou?...
Он продолжал процесс, при этом молчал и краснел всё больше.
А может на нём «силенцио»???
И тут он подпрыгнул и, затопав ногами, выкрикнул: «Да мальчик я, МАЛЬЧИК!!!»
С этими словами он протянул мне приглашение, где было написано рукой Джинни:
Уважаемая Блейз Забини!
Пытаясь подавить хохот, дабы не смеяться в разъярённое лицо Блэйза, я попыталась загладить вину. С выражением искреннего сочувствия я процедила:
- Простите пожалуйста! Это писала гриффиндорка. Блэйз! Никто здесь не усомниться в том, что ты мальчик!
Oh? Mon Deu! Я надеюсь, он не подумал не то… Я не об этом, Блэйз! Ну вот…
После ухода Блэйза, я подбирала шляпку, и отпустила Даниэль, сказав, что догоню. Я уже собиралась выходить, и открыв дверь, чуть не снесла лицо мистеру Малфою.
Люциус как всегда улыбался, попросил разрешения войти, поцеловал руку, сказал пару незначащих ничего комплиментов и отдал мне приглашение.
- Предлагаю обсудить за чаем. У меня в поместье. Вы ведь не откажете?
Он был сама любезность. И я, забыв про все свои опасения, приняла предложенную мне руку и спустилась вместе с ним во двор. Мы шли, кажется, по направлению к Хогсмиду. А он всё так же улыбался и болтал ничего не значащие пустяки. Взгляд у Люциуса был сродни «Империусу». Именно эти серебристые живые глаза я виню во всём. Только их. Они не давали мне мыслить здраво, ни тогда, ни потом. Только это живое серебро виновно во всём, лишь оно.
Пока мы шли, я не заметила, как изменилась обстановка вокруг. И вот мы уже в поместье. Я часто бывала в Малфой Менор. Но я не ожидала, что всё будет так… быстро. Люциус ничего не предпринял, даже почувствовав мою напряжённость. Не сжал крепче руку, не выхватил палочку… Ничего. Я помню тот момент растерянности и опустошения, яростного прозрения прежней слепоты. Серебро перед внутренним взором стремительно оплывало, уступая место чёрному плащу и черноте прорезей в серебряной маске. «Альбедо» пало в «нигредо». Как глупо. Переварила… не успела. Ну что ж! Гусь тоже думал, что купается, пока вода не закипела! А разочарование в Люциусе я как-нибудь переживу.
Молчание. Едкое, как кислота.
- Добрый день!
Я стояла перед Тёмным Лордом. Именно в этот момент в непроглядном мраке глазниц его маски тонула моя закончившаяся юность.

Часть третья

Меня охватил очень неприятный холод. Какая-то мерзкая капля бежала по спине. На меня напало оцепенение, но молчать дальше было бы просто неприличным. Меня уже поприветствовали.
- Добрый день…
Передо мной встал странный вопрос: как же его называть? Да даже в такой момент я могла издеваться над ситуацией. Добрый день, Лорд. Это значит, что я признаю его Лордом. Не пойдёт. Добрый день, Мой Лорд. Это никуда не годиться. Он точно не мой Лорд. Предательская дрожь внутри шепнула мне, что это, скорее всего не надолго. Добрый день, Лорд Вольдеморт. Дался же мне этот Лорд! Это уже походит на абсурд.
- Добрый день, месье Риддл. – Холодная ярость. Ледяная. Вот что меня душило у самого горла. – Что это значит, Люций?
- Мадмуазель! Только не говорите, что Вы не понимали куда идёте и с кем Вы здесь столкнётесь! – раздражённо процедил Вольдеморт.
Действительно, признаваться в своей глупости и беспечности мне не хотелось, это было равносильно смертельному приговору, а я ещё собиралась повоевать.
- Разрешите сигарету? – невинным тоном залепетала я.
- Сколько угодно. – Ухмыльнулся он и даже помог мне прикурить, произнеся «инсендио». Этот жест словно задавил меня тем фактом, что я даже огонь самостоятельно наколдовать не могу. Что меня удивило, так это то, что палочку у меня не забрали. Да мне и в голову не приходило ей воспользоваться!
Я забралась на бортик балкона и нервно курила, пытаясь унять дрожь. В это время Люциус объяснял мне, что это его друг, гостящий у него. Про обещанный чай я как-то забыла.
- Бросьте, Люций! Я не строю иллюзий на тот счёт, кто передо мной.
Я потихоньку справлялась с дрожью, голос был уже обычным, возмущение сошло на «нет», только руки предательски прыгали. Тогда мне напомнили об отце, как о всеми любимом друге, о родственных связях, о наследственности.
- Эдельвейс, - говорил Люций, - Знаете ли Вы, что профессор Дамблдор навязывает своё мнение ученикам? Ещё немного, и его взгляды на мир будут привиты ученикам под «империусом». Как Вы считаете?
- Да, господа. Дамблдор несколько перебарщивает в воспитании добра в студентах. – Я поняла, что мне требуется такая же бредовая точка зрения, как и у них. – Вы ведь знаете, что наши семьи по большому счёту всегда занимали нейтралитет. Без тьмы не будет света, баланс должен соблюдаться. После того, как Лорд исчез, что-то пошло наперекосяк.
- Как видите, я снова здесь, теперь со мною всё в порядке. – Довольно протянул Лорд и его улыбка ужалила меня, точно змея.
- Эдельвейс! Это семейное дело, и я не хотел привлекать посторонних. – В речи Люциуса разливался яд.
- И что же вы хотите от меня? – внутри меня всё вибрировало: «ТОЛЬКО НЕ МЕТКУ, ТОЛЬКО НЕ МЕТКУ!!!».
- Всё просто, - довольным голосом протянул искуситель. – Мы Вашей палочкой накладываем на Вас «империус», ненадолго конечно, Вы идёте к Дамблдору в кабинет, с ним разговариваете, когда он уходит, падаете на пол и кричите. Вас отведут в больничное крыло, а мадам Помфри определит, что на Вас наложен «империус». Когда заклятие с Вас снимут, вы расскажете, что его наложил на Вас Дамблдор. Вы поняли? Это была замечательная легенда. «Империус» наложен был бы моей палочкой, всё очень правдоподобно, только вот…
- А если я скажу, чей на самом деле был «империус»? - спросила я, уже зная ответ.
- А вы вспомните отца, - холодно ответил тёмный Лорд. – Мы ничего не забываем. Тут у Вас, кажется, сестра. Её отца Вы тоже можете вспомнить.
- Если я откажусь? – выдала я давно просившийся наивный вопрос.
- Никто не причинит вам вреда... – Люциус хотел что-то ещё сказать, но по выражению его глаз, устремлённых на Лорда, я всё поняла и без того. Глупо было спрашивать.
- Oh, Lucius! Mette a fin cette comedie!* – я говорила на французском, специально для Люца, была вероятность, что Лорд не знает мой родной язык.
*(О, Люциус! Давайте прекратим ломать эту комедию!)
Ситуация осложнялась. Ведь и соплохвосту понятно, что заклятия власти мне не избежать. Я могу опробовать весь свой арсенал заклинаний на них, но: во-первых – их двое опытных тёмных магов, во-вторых – у меня не такие уж сильные чары, в-третьих – аппарировать я не могу, а значит, что даже если я возьму в плен Люция, к примеру, то никуда отсюда не выйду. Круг замкнулся оставалось нервно курить и благодарить родственничка. Но был шанс. Один на миллион. Был.
- Люций, в вашем плане много лазеек. Для начала, никто не поверит, что это сделал Дамблдор, его уважают и любят. Дверь кабинета охраняется, Дамблдор одну меня там не оставит. А я Вам безусловно больше пригожусь не в больничном крыле, а на сегодняшней игре.
- И что предлагаешь ты? – Люций был чуть раздражён, слегка недоумевал и желал скорейшего разрешения конфликта.
- Всё просто. Я ухожу отсюда без «империуса», - мои слова заставили их удивлённо вскинуть брови, - возвращаюсь и к Дамблдору не иду, - удивление переползало в усмешку. – А иду я на квиддич. Там я ловлю свою сестру, Ирис, которую привожу в условленное место для аппарации, где нас встречает мистер Малфой. В итоге под «империусом» к Дамблдору идёт она, а я её сопровождаю. Беседуем с Директором мы вместе, а после я поднимаю шум, что моя сестра под «империусом». Я буду полезней, как координатор. И мы всегда успеем поправить планы, если что.
- Имейте ввиду, мисс, что если вы обмолвитесь кому-нибудь хоть словом, вы знаете, что за этим последует. – тёмный Лорд кивнул головой в знак прощания.
- Пожалуй так мы и поступим. Я рад, что Вы образумились. – Люций расслабился. После мы условились о месте аппарации, и так же под руку вышли из имения, а оказались на тропинке в Хогсмид. Мой коварный душегуб довёл меня до Хогвартса, а сам растворился в неизвестном направлении. Я же поднялась в гостиную, чтобы хорошенько подумать о произошедшем. Через пять минут я вышла на поиски сестры. Вот так я в первый раз избежала «империуса».
Я дошла до стадиона, там тренировалась Слизеринская команда по квиддичу. Я любила квиддич, а Слизеринскую команду особенно. Правда, в данный момент меня волновало совсем иное. Я не могла найти ни одну шармбаттонку. После того, что со мной произошло, я готова была поверить во что угодно. А вдруг Волдеморт изменил планы? Я успела расспросить всех. Директор сказал, чтобы я не волновалась, они наверняка найдутся.
В своих страданиях, чувствуя свою вину перед Мадам Максим, доверившую мне девочек, я не заметила как оказалась рядом с Профессором Снейпом, который мирно сидел на трибуне и пытался прикрыть глаза ладонью от прямых солнечных лучей. Я присела рядом, и, извинившись за беспокойство, попросила о помощи. Профессор спросил, как они выглядят. Я описала.
- Ваша сестра, такая, с ярко зелёными глазками? Короткая стрижка? Они были у меня на отработке, скорее всего, моют котлы.
Сердечно поблагодарив, я побежала с квиддичного поля по направлению к Хогвартсу. Навстречу мне шли все трое.
- Irisie! – Я подбежала к сестре, обняла, чуть не расплакалась. Переобнимала всех. Девочки с трудом понимали, что со мною творится.
- Ирис! Нам надо поговорить. – Я отозвала двоюродную сестру в сторону, и мы спрятались за кустами. До места предполагаемой аппарации было недалеко. Ирис недоумевала.
Я рассказала, что случилось, и свои размышления по поводу. Ведь своим уходом я только отсрочила всё грядущее. Я предпочла встать на сторону Лорда. Я ведь клялась продолжать дело отца. Но сестра была иного мнения.
- Ну ты и вляпалась, Эдель! Чем ты думала, когда уходила с ним?
- Ты знаешь мою тягу к нему, и сама хороша.
- Я не могу так. Вот что. Никуда я не пойду и тебя не пущу. – Она скрестила руки на груди
- Я не могу не пойти, Ирис! Если я не приду, ты знаешь, что произойдёт не хуже меня!
- А если ты пойдёшь, то что будет? Не строй из себя дурочку и вспомни, на каком факультете ты учишься!!!
Мы вместе учились на Карамболе. Факультете умниц (Хитрых Барышень). Придётся сделать отступление и рассказать об утройстве факультетов в Шармбаттоне.
Академия Шармбаттон включает в себя три факультета: Карамболь (Умницы), Шантеклер(Красавицы) и Флоризель(Скромницы). Распределение по факультетам происходит у нас несколько иначе, нежели в Хогвартсе.
Все претендентки собираются в большой светлой зале. После речи нашей directeur Mme Maxime, девушки по очереди подходят к Мадам и получают горшочек с надписью собственного имени, перчатки, кувшинчик с водой и семечко. Семечко является символом знания, что соответствует стихии воздуха (air), горшочек символизирует землю (terre), почву для знаний, кувшинчик с водой – символ влаги (eau), веры, воли и духа, а перчатки – тепло, символ огня (feu), солнца. Сама девушка должна символизировать солнце, тепло, любовь, свет, с помощью которого, при участии воды, довершающей начатое, опускает воздух в почву, тем самым питает её. Как результат должна появиться магическая энергия в виде цветка.
«Если вырастает невинно-розовая роза – значит, над всеми стихиями возобладала Вода. А значит первенство в процессе становления их как волшебниц, будет играть дух, воля и вера. Обладательница этого цветка прекрасна и телом, и душой, вера её глубока, воля сильна, и дух несгибаем. Она не столь нежна, сколь кажется – чуть что – может выпустить шипы. И дорога ей на Шантеклер.
Если появляется волшебной формы, нежно фиолетовый Ирис – победил Воздух, то есть главную роль в процессе становления их как волшебниц, будет играть приобретённое знание. Девушка, вырастившая этот цветок, требующий большой деликатности и тонкости в обращении, щедро одарена разумом, способностью к дедукции, умением пользоваться всем, что у неё есть. Она поступает на Карамболь.
Если же горшочек наполняется нежными голубыми цветочками, похожими на звёздочки, (ими ещё так часто украшают шляпки модницы Парижа) незабудками – верх взяла Почва. Это обозначит то, что главную роль в процессе становления девушек как волшебниц, будет играть среда, в которой они будут находиться. Девушка, что сажала семечко – скромна, обходительна, терпелива и трудолюбива. Сразу видно, что это будущее Флоризель.
Но происходит и такое, что белоснежные стены Залы Приёма бывают посрамлены иной, более высокой и чистой белизной. Случается, что среди стихий всё превосходит тепло, исходящее от рук девушки. Побеждает Огонь её сердца. Из ростка появляется снежная Лилия – символ Академии Шармбаттон. По древней традиции в таких случаях дозволяется выбрать факультет самостоятельно, ибо всё в этой девушке находится в гармонии, и только негасимое пламя в сердце даст толчок к её становлению, понимание и переживание внешнего внутренним. Пропускание внешнего до самого дна своей души, и позволение внутреннему заполнить собой всё пространство внешнего.» Вот теперь вам всё должно быть понятно. Даниэль и Амели учились на Флоризеле. Я и Ирис на Карамболе. В нашу делегацию входила ещё одна девушка – Анжелика де Филе, она училась на Шантеклере. Но между нами всеми была одна маленькая разница. Я и Ирис факультет выбирали сами. У нас выросла Лилия. А что ещё может вырасти у потомков Бурбонов???
- Да, я пойду и скажу: Извини, Люц, так вышло, папа был не прав, у меня лилия в душе горит, не могу, она не хочет, так что счастливо вам, всяческих благ. Тебе самой не смешно? На меня наложат «империус» уже после слова «извини». Позвать Дамблдора? Ты жить хочешь? Я тоже.
- Мне так понравился Хогвартс, их уроки… Ты была на Астромузыке?
Чёрт. Пропустила лекцию Яноша. Не мудрено. С такими событиями. Я отрицательно покачала головой.
- А зря. Вот если бы ты была, тебя бы не мучил такой выбор. Пошли отсюда, пока не поздно. Сердце зовёт меня остаться здесь. – Она смотрела не мигая, и в её глазах было столько тоски и счастья, необъяснимого света и веры… Веры в Хогвартс. – Не оставайся одна, слышишь? Я иду отрабатывать трансфигурацию, а ты иди туда, где людно. Ладно? Ты меня поняла?
Она обняла меня и, подмигнув, убежала. А я осталась одна, наедине со своей проблемой. Проблему звали невыполненное обещание. У проблемы были волосы цвета снега, и трость, которая стучала громом по каменным Хогвартским дорожкам. Я стала стремительно драпать к дому.

Часть четвёртая

До драпать до Хога мне была не судьба. Я зашла на квиддичное поле, пытаясь досмотреть упущенный матч. Там меня ждал сюрприз – приехала Анжелика, наша шантеклерка. А с ней приехала Флёр де ЛаКур, выпускница. Видимо – в гости. Дамблдор сказал, что жить она будет с нами, и заодно – присматривать. У меня как гора с плеч свалилась – ответственность напополам! Как выяснилось – рано она свалилась. Гора.
Пока Флёр одевала Анжелику, я отправилась известить всех наших о новых соседях. Выйдя их Хогварса, я увидела шумную толпу слизеринцев и декана Рэйвенкло. Так получалось, что мимо них пройти я никак не могла, и, решив, что судьбу не обманешь, я на всех парах врезалась в оное собрание.
Первое слово, которое я услышала, было «дуэль». Оказалось, что ученица Рэйвенкло Луна Лавгуд неосторожно высказалась о родителях Флинтов. Маркус, страшно злой, фиксировал Флитвику вызов на дуэль. Ко мне подлетела Диана.
- Эдельвейс, будешь моим вторым секундантом?
Что я могла ответить родственнице? Сестра, в конце концов.
- Конечно.
Меня тут же представили Флитвику как второго секунданта Дианы Флинт.
- А в чём собственно дело? – спросила я. «Очень вовремя» подумалось мне.
Маркус, раздражённо сыпя из глаз зелёными искрами, объяснил.
- Полоумная Лавгуд заявила, что наши родители упивающиеся смертью и сидят в Азкабане. Это гнусная клевета. Она за это ответит. Диана вызвала её на дуэль. Я секундант. Но мы не уверены, что всё пройдёт гладко.
- Она знает Танатос. – Диана была явно взволнована. - А я знаю только «Арма». Это означало, что у Дианы самый низкий уровень защиты, и закрыться от Танатоса она не сможет.
Ведь знала, что влипну. Плохо дело. У меня самой «Арма». Ди говорила, что сегодня многие ученики повысили свою защиту до «Протего», и теперь преподаватели не позволяют учить его остальным. Мне представилось это глупым. Весьма. Да и по какому праву? Если бы они знали, к кому она пойдёт учить «протего», когда её отказались учить ему в Хогвартсе, то они бы пожалели. Но тогда никто ничего ещё не знал. А Диана мне не сказала, к кому она обратится за помощью, я не успела ей сказать. Но не виню себя за это. Всё было правильно.
Этот случай, однако навёл меня на хорошие мысли. «Протего» не плохо было бы выучить и мне. С учётом моей ситуации. По дороге я встретила Ирис. Та спросила меня, не происходило ли чего. Я удовлетворила её просьбу, и мы вместе отправились пить чай. После чаепития меня буквально разрывало от желания разделить свой груз хоть с кем-то. Этим «кем-то» стал Фред Уизли, попавшийся мне на обратной дороге. Видок у меня был измученный. Фред вообще был очень милым парнем. Его заботливый взгляд согревал изнутри. Вот тут-то он меня поймал. Мы отошли за зелёные насаждения вокруг центральной площади, и там я всё выложила ему, как на духу. И про Тёмного Лорда, и про Люца, и про родителей, и про уговор, и про Ирис. И про то, что все мы смертельно рискуем, зная об этом всём. Вердикт Фреда можно было предсказать.
- Расскажи всё профессору Дамблдору! Ты должна это сделать!
Ну вот. А чего я ещё ждала от сумасбродов гриффиндорцев? Конечно, с него я взяла слово молчать. Успокоила я его тем, что пойду вместе с сестрой в библиотеку учить «протего». Но стой поры, я всюду чувствовала внимательный взгляд двух пар гриффиндорских глаз. И спасибо им за это. Они были единственными, кто бескорыстно волновались обо мне.
В библиотеку мы с Ирис действительно пошли. Поприветствовав мадам Пинс, я тут же стала перерывать всю доступную мне литературу, точно охваченная лихорадкой. Пока я листала трактат о травах и магических существах, в коридоре послышался звук, не обещавший мне ровным счётом ничего хорошего.
«Тук-тук, тук-тук, тук-тук…» … Это был тук трости о камни коридора. Трость с собою брал лишь один мой знакомый. У него были снежно-белые волосы и неприятные знакомства. И звали его Люциус Малфой. Я застыла на месте и, казалось, приросла к земле. Моё сердце выдавало тот же громкий ритм, идентичный гулу, доносящемуся из коридора. Я бросила беспомощный взгляд на сестру. Та не понимала, что со мной творится. Наконец, звук раздался совсем близко и в библиотеку вошёл…
…ПИВЗ! Пивз с тростью. Он широко улыбался и с ухмылкой поглядывал на меня, у которой от радости колени подогнулись. Я села. Да что там - упала на скамью! Через какое-то время, когда я уже пришла в себя, библиотеку посетил профессор Дамблдор. Чуть помедлив, я всё же решилась побеспокоить его.
- Профессор! Мне срочно нужна ваша помощь.
- Да, что случилось?
- Мне необходимо выучить «протего» в ближайшие сроки. Чем быстрее, тем лучше.
- А что за срочность?
Ну вот. И что мне ответить?
- Простите, профессор. Я не могу сказать.
- Я не могу Вас учить. Предлагаю Вам обратиться к профессору Флитвику или профессору Снейпу…
«Снейпу-у-у…» звучало в моей голове. Нет, только не к Снейпу. Не то, чтоб я питала негатив к нашему зельевару, просто я была отчего-то абсолютно уверена, что ему не до меня.
В коридоре обнаружился профессор Флитвик. Моя последняя надежда, подумалось мне.
-Профессор Флитвик! Я говорила с профессором Дамблдором, он сказал, что вы можете мне помочь.
- Что случилось?
- Понимаете, мне необходимо срочно ….
И так далее, и тому подобное. Это очень напомнило мне хождение по кругу. После того, как я узнала о сроках обучения, я изрекла следующее.
- Профессор, Вы заставляете меня попытать счастья с профессором Снейпом…
Странно это прозвучало. Но внимание обратили лишь снующие туда-сюда студенты.
- Почему бы и нет?
- Я знаю, что он человек очень занятой, и мне не хотелось бы красть у него время…
- Но я ничем помочь не в силах. Поймите, на сегодня лимит поднятия защиты у студентов исчерпан.
Что-то Яне поняла. Какой лимит? Тут Упивающиеся спокойно ходят, а нам запрещают выучить «протего»? Будь я расторопней, я обратилась бы к Гарри Поттеру. Знай я об ОД. Но будь Дамблдор по внимательней, мог бы намекнуть мне о Гарри. Словом, это в нашей истории тоже не так уж важно, не так ли?
Опечаленная этим фактом, и утрясая итак расшатавшиеся нервы, я остановилась на пути к гостиной и тяжко задумалась. Ко мне подошёл Драко. Увидев, что у меня что-то случилось, он обнял меня и спросил, что меня так тревожит.
- Я не могу сказать. Пожалуйста, будь осторожен!
- Относительно чего?
- Это касается твоего отца.
Наступило молчание. А потом Драко добавил тихо-тихо.
- Знаешь, я совсем не знаю своего отца.
От этого заявления стало совсем жутко. Так мы и расстались, с чувством чего-то недосказанного и с плохим предчувствием. Кто мог тогда знать, что мы окажемся так правы.
Не солоно хлебавши, я вернулась в гостиную делегатов. Надо сказать, что к этому времени приехал остальной Дурмштранг, и их отселили к профессорскому ассистенту, чем Орион был крайне доволен. Он не ревнует меня к Лионкуру? Тем лучше. Я совсем не хочу ехать на север. Это он у нас такой северный, вот его к Северусу Снейпу и тянет. А я спокойно продолжу свой флирт с Рэйвенловцем. Это, впрочем, тоже мало важно в нашей истории. Для её конца так, ровным счётом, ничего не значит.
Наскоро перекусив, я сама не заметила, как стемнело. Подошли мои шармбаттонки, переодевшись к вечеру, мы решили заглянуть к Слизеринцам. Девчонки хотели повеселиться, а у меня, если честно, были иные мотивы – хотела разыскать Люция. Да, я шла сдаваться. Вероятно, переобщалась с гриффиндорцами и набралась лучших качеств. Таких, как сумасбродство, к примеру.
Мы спустились в подземелья, и постучали в гостиную. И что же нам ответили наши дальние кровные родственнички?
- Мы тут все не одеты, приходите завтра.
Это был голос Маркуса. В гостиной была явно шумная вечеринка. А мы надо сказать, сильно замёрзли, шатаясь по их подземельям. При девчонках сказать Маркусу, что я ищу Люция, я не могла. Да и его тон меня обидел смертельно. Дружно решив, что с нами поступили не хорошо, из подземельев мы убрались во двор Хогвартса. Там девчонки с криком и визгом помчались в запретный лес. Мои окрики их не беспокоили. В моей душе всё переворачивалось. По школе василиски ползают (это мне привидения нашептали), а они в запретный лес, «звёздочки смотреть»! Меньше всего я понимала поступок Ирис. Она-то знала, что происходит!
Раздражённая, я ушла в противоположную сторону, и встретила группу Дурмштрангцев. С ними был сюрприз. Янош Трезорски. За чаем сегодня я только и делала, что наблюдала за ним. В нём было что-то упоительное. Неугомонный Орион тут-же просветил нас, что они собираются провести какой-то свой обряд. А я в эту минуту больше всего жалела о том, что не переехала вместо Ориона к Яношу, хотя он предлагал мне первой, ещё с утра.
У Яноша разболелась голова, и он ушёл, Дурмштрангцы искали профессора Снейпа. Да, не плохо бы его отыскать. Может, всё же попроситься научить «протего»? Нам повезло. Через минуту мы увидели профессора, окружённого группой учеников, направляющихся к замку. Я поплелась в сторону подземелий с абсолютно твёрдым желанием окончательно простыть. В подземелье я столкнулась с профессором.
- Что вы здесь делаете? – профессор был краток и целеустремлён.
- Мёрзну, – другого ответа я от себя и не ожидала. – Слизеринцы не пустили нас к себе, у них вечеринка. А я хочу найти себе занятие, желательно полезное.
Профессор недолго посмотрел на меня, и, видимо остался доволен осмотром.
- У меня сейчас будет дополнительное занятие, в моём кабинете. Я Вас приглашаю его посетить.
Моей радости не было предела.
- Профессор! – окликнула его я.
Он обернулся и проницательно посмотрел.
- Что нужно взять с собой? Ингредиенты, котёл?
- Нет, ничего не потребуется. – Таков был ответ.
Я опрометью помчалась в гостиную. Оставив там никому не нужные вещи, я вернулась в подземелья. В дверь кабинета как раз заходили студенты. Я услышала профессорский голос: «Всё, шестерых достаточно, хватит, никого больше не надо!» Я успела. Да, я успела. Профессор сидел в кресле, в центре комнаты, а студенты расположились у его ног, и восторженно слушали. Я присоединилась. Профессор закурил сигариллу, и началась самая потрясающая лекция в моей недолгой в последствии жизни.

Часть пятая

Полумрак профессорского кабинета обволакивал сознание пушистым одеялом. На столе горела одна свеча, от которой расходилось приятное сияние. Сам Снейп говорил с Драко о чём-то неизвестном мне. Я, по правде говоря, долго не могла прийти в себя, поэтому слушала не внимательно. От холодного пола, неудобной позы и вечной возни моё внимание отключилось лишь тогда, когда профессор начал объяснять двенадцать стадий алхимии.
Меня поразило то, с какой непринуждённостью Снейп рассказывал о Волдеморте, когда мы дошли до стадии Варки, а значит до Льва.
- Начало материального преображения соответствует Льву. Вот, к примеру, всем вам не безызвестный Воландеморт, или, проще говоря – Том Риддл, находится на этой стадии вечно, он никогда не преодолеет своё нигредо.
Я ничуть не была удивлена тем, что Скорпиону соответствует Сублимация состава, а вечно изменчивому Водолею – Мультипликация.
Позже профессор раскладывал стадии на карты Tarot. Тут уж я не могла не присоединиться к дискуссии.
Мы немного не сошлись во мнениях, но вовсе не этим профессор Северус Снейп сыграл огромную роль в моей жизни. Это именно ему я благодарна за то, что забыла как это – бояться чего-то или кого-то. Пока он рассказывал о смысле разделения факультетов в Хогвартсе, о красной и синей змеях, об их слиянии, я словно поднималась по лестнице из того болота, в которое попала – наверх, выше, ещё выше… Вся эта грязь стекла с меня, и с моей души точно камень свалился. Я приняла решение. Возможно, именно в этот момент я подписала свой смертный приговор – это уже не имело никакого значения. Я заняла собственную позицию в этой холодной войне.
Во время лекции в комнату влетел Пивз, но Снейп достаточно быстро удалил его из помещения. Почти сразу же после этого инцидента нас посетил директор. Он сообщил, что всем необходимо разойтись по гостиным в целях безопасности. Зельевар насмешливо заметил, что в Хогвартсе вряд ли можно найти более безопасный кабинет. Я спросила, где мои шармбаттонки и была счастлива слышать, что они благополучно сидят в гостиной Хаффлпаффа.
Когда Дамблдор ушёл, Драко напомнил Снейпу, об обещании рассказать о приворотных зельях, и профессор предложил нам провести эксперимент. Каждый из нас должен будет в паре сварить зелье, затем разделить основу надвое, положить ингредиенты партнёра в свою часть, довести процесс до конца, а затем обменяться зельем с партнёром. Выпить его мы должны будем перед рождественским балом. До того, как принимать первый состав, мы сварим зелье, которое развеет эффект приворота. Его необходимо принять после полуночи. Эксперимент требуется для того, чтобы мы сами могли ощутить на себе силу и действие приворота.
Кто-то из учеников задал такой вопрос:
- Профессор, а если чувство не исчезнет?
Снейп усмехнулся, глядя мутным взором в пламя свечи, догорающей на столе, и ответил:
- Значит чувства настоящие. Тут уж я вам помочь ничем не смогу.
Стали делиться на пары. Меня кажется себе забрал Орион, и даже взял меня за руку, только мне было не до этого. Я решалась на поступок, о котором могла очень пожалеть. От него зависела не только моя жизнь, но и жизнь моей сестры. Снейп, тем временем, пообещал начать эксперимент уже завтра, и стал всех разгонять. И только Драко остался сидеть на месте. Волновало ли его, что он находился в паре с Анжелиной Джонсон? До этого «слизерино-гриффиндоро» вопроса вечной вендетты мне тоже не было никакого дела. Профессор посмотрел на меня с изумлением: все студенты, поблагодарив его, расходились по своим гостиным, а я, бледная, застыв, стояла у порога, не решаясь уйти. Под его пронизывающим взглядом я сделала глубокий вдох и произнесла:
- Профессор Снейп, мне необходимо поговорить с Вами прямо сейчас. Это касается… Прости, Драко, это касается твоего отца.
Было так больно смотреть на это вмиг побелевшее лицо, открытые глаза, полные полынной тоски и горечи…
В кабинете к этому времени не осталось никого, кроме нас троих.
- Рассказывайте.
Тон хозяина этого гостеприимного кабинета, лучшего зельевара Европы, упивающегося смертью и шпиона высочайшего класса, был холоден и спокоен. Но по тому, как впились в моё лицо, точно жала, его тёмные, почти чёрные глаза я поняла, что он слегка взбудоражен. Я тяжело опустилась на пол около кресла и, бросив пару взглядов на Драко, подтвердила себе твёрдость принятого мною решения. Я рассказала им. Всё.
После того, как я закончила свой рассказ, профессор закурил и печальным тоном спросил без тени участия или сочувствия:
- Почему Вы рассказываете это мне? Вы же не питаете иллюзий по поводу того, куда я должен отправиться через пять минут. Я не могу быть хранителем Вашей тайны, Вы понимаете, что со мной там могут сделать всё что угодно?
Я кивнула и, прочистив пересохшее горло, объяснилась:
- Если бы не Ваша лекция, я бы продолжала хранить молчание. Но сейчас я ничего не боюсь и знаю, что поступаю верно, так как это моё решение, и моя позиция в этой войне. Я должна была сказать это именно Вам.
- Я думаю, что Вы ДОЛЖНЫ повторить всё это профессору Дамблдору. – Снейп был слегка раздражён. Свеча догорала, и он торопился.
- Я так и сделаю, профессор. Где мне можно его найти?
Мне разъяснили дорогу к Гаргулье и я, попрощавшись и поблагодарив, ушла подтверждать свою позицию Дамблдору. В подземельях было тихо, вечеринка Слизерина закончилась.
Попасть к директору было нелегко. На месте его не оказалось, и я сделала первое, что пришло мне в голову – отправилась в гостиную Гриффиндора. Мне повезло, я постучалась, мне открыли и на большом диване цвета «бордо» я увидела усталого Альбуса Дамблдора.
- Профессор Дамблдор!
- Что-то случилось с француженками?
- Нет. То есть – да. Да, но не со всеми. Мне нужно поговорить с вами. Это очень срочно и важно. Вы можете уделить мне пять минут?
- Да, о чём речь. – Профессор предложил пройти в гостиную. Из проёма картины на меня взирали любопытные гриффиндорские лица.
- Нет, профессор. Наедине, если позволите.
Дамблдор одел тапочки и зашаркал в моём направлении. Мне стало стыдно. Время позднее, беспокою старого человека…Если бы информация не была такой важной… Если бы не взгляд и указание Снейпа…
Старик вышел ко мне, и мы направились в его кабинет. Выслушав меня, ещё не успев согнать задумчивое выражение с лица, он поблагодарил за смелость, сказал ещё пару ничего не значащих пустяков вроде – гриффиндорская смелость, гриффиндорское сердце, и обнадёжил меня тем, что в стенах замка нам с сестрой бояться нечего. А ещё посоветовал не ходить на квиддичные соревнования, так как спортивное поле не входит в территорию Школы.
Спускаясь по ступенькам вниз, прочь от директорского кабинета, я всё же думала: «Quelle betise!* Обойдётесь! Что бы я пропустила квиддич???!!!!» (*Какая глупость!)
Делать было мне нечего, а после безумий, которых я за сегодняшний день насовершала предостаточно, надо бы расслабиться. Энергия из меня так и плескала, и раз Слизерин меня «не хочет», может, душу отогреют их оппоненты. Я отправилась в Гриффиндорскую гостиную.
По пути туда мне встретился взволнованный Фред. Радостно сверкнув глазами, полуобняв, он отправился вместе со мной в собственное жилище. Он был напуган, и спрашивал, где я пропадала. Они с Джорджем меня искали весь вечер, очень испугались и уже подумывали сами рассказать всё Директору. Как вовремя я приняла решение… Тогда мне и вправду казалось, что я его уже приняла.
Успокоив Фредди тем, что я была у профессора на лекции, всё, как хорошая девочка, рассказала сначала Снейпу, а потом и директору, я выдохлась и опустилась на диван гриффиндорского цвета. Фред ласково погладил меня по плечу и дал глоток чего-то горячительного. После огневиски я пришла в себя и ко мне вернулись силы.
- Фред, знаешь, профессор на лекции нам предложил провести один эксперимент. Для него нужна пара. – Проговорила я, ничуть не смущаясь, - Ты не согласишься быть со мной в паре?
И я рассказала ему условия эксперимента. Он был согласен на это, и кивал головой с таким серьёзным видом, точно я предложила ему на мне жениться через год. Мерлин, он такой милый….!
Условившись, мы выскользнули из гостиной и отправились прочь от Хогвартса. Там играла музыка, и там мы встретили Джорджа. Дальше Фред пытался отправить меня обратно в замок, но не тут-то было. Эдельвейс услышала музыку, и остановить её не мог никто. Ни директор, который разгонял танцующих, ни близнецы, ни здравый смысл. Лёгкая ирландская мелодия томила сердце и приносила ломоту в ноги. Попрощавшись с мальчишками, я на всех парах приближалась к танцплощадке.
Оказалось, что танцы затеяли домашние эльфы, и на верхнем помосте, точно белокурая бестия, отплясывала с Пивзом… Флёр де Ла Кур! Ну и ладно. Значит, если попадёт от Мадам Максим за разнузданные пляски, то не мне одной. Я скинула шармбаттонскую мантию и осталась в привычной школьной форме. Форма Шармбаттона состоит из чёрной атласной юбки в пол, с разрезом до середины бедра, корсета, шифоновой блузки факультетского цвета, открывающей плечи и очень тонкой, и чулок. Соответственно дозволялись голубой, розовый, фиолетовый и тем, кто вырастил лилию – белый. Но закончим на этом с костюмом. К чему всё это рассказываю?
Было отвратительно холодно, поздняя осень. Я быстро вспотела и всерьёз начала опасаться за своё здоровье. Флёр уже куда-то исчезла, Пивз в уголке площадки обсуждал французские чулки, музыка была всё ярче и зажигательней, хотелось плясать, плясать, плясать до утра! Я натянула мантию, станцевала ещё несколько па и всё же решилась уйти. Так можно было и совсем свалиться с площадки, свалиться с температурой, свалиться на голову к Мадам Помфри… Я удалялась по направлению к Хогвартсу, оставляя за спиной такой гладкий деревянный паркет и много-много звёзд на всем открытом чёрном бархатном небе.
Если бы я знала, что через десять минут, возле площадки появится тот-кого-нельзя-ни-назвать-ни-послать, вместе с моим персональным беловолосым кошмаром, то, вероятно, смотрела бы под ноги, а не задирала бы голову всю дорогу.